Древнее искусство террора - [4]

Своею рукой Хасан убил двоих собственных сыновей: одного за то, что тот якобы «убил день» (провел его без всякой пользы для секты), второго — за то, что тот «отведал вина».

Со смертью Хасана зловещая практика секты не прекратилась.

Однажды граф Генрих Шампанский должен был проезжать близ территории асасинов. Один из преемников Хасана пригласил его посетить крепость, и граф принял приглашение. Когда они осматривали башни, двое сектантов по знаку Владыки поразили себя кинжалами в сердце и упали к ногам графа.

— Скажите слово, и по моему знаку все они, таким образом, падут наземь, — хладнокровно заметил Владыка Горы.

Однажды турецкий султан прислал посланника, чтобы уговорить мятежных асассинов покориться. Владыка Горы в присутствии посланника сказал одному сектанту:

— Убей себя!

И тот тут же закололся кинжалом.

— Спрыгни с башни! — сказал он другому, и сектант тут же бросился в пропасть.

— Семьдесят тысяч последователей повинуются мне точно таким же образом. Это мой ответ вашему господину, — сказал Владыка Горы.

Крестоносцы поддерживали с асассинами тесные контакты, и нередко монархи Европы пользовались услугами убийц для своих политических целей. Племянник Барабароссы, Фридрих II, был отлучен от церкви папой Иннокентием II за то, что подучил асассинов убить герцога Баварского.

В самой крепости отношения между главарями секты все обострялись, и нередко наследники Хасана становились жертвами заговоров.

В 1256-м году монголы сумели взять Аламут штурмом, и на этом видимая история асассинов закончилась. В настоящее время ее потомками считается мусульманская секта низари исмаили, которую возглавляет Карим Ага Хан 4-й, получивший образование в Гарварде. Эта секта — во всяком случае, по видимости — ничего общего не имеет с некогда всесильным религиозным движением, за исключением сходства (но не совпадения) в названии. Казалось бы, исмаилизм средневековый, породивший чудовищных ассасинов, исмаилизм Владыки Горы остался в прошлом, став не более, чем экзотической и кровавой страницей истории взаимоотношений между Востоком и Западом.

Увы, это не совсем так. Если бы исмаилизм был для наших дней всего лишь прошлым, возможно, не было бы никакого смысла рассказывать о нем, его зарождении и характере так подробно. Но все дело в том, что многие уверены в том, что исмаилизм старый — активный и опасный — никуда не исчез с разрушением Аламута и гибелью последнего официального Владыки Горы.

Внимательно рассматривая историю исмаилитов, нельзя не заметить поразительного сходства отдельных ее черт с некоторыми современными событиями. Например, исламская революция в Иране — и такая же исмаилитская, случившаяся около девяти веков назад. Вне всякого сомнения, аятолла Хомейни был хорошо знаком с принципами деятельности Хасана ибн Саббаха. На серьезные размышления наталкивает и тот факт, что хомейнистская революция произошла там же, где и исмаилитская, и что основной движущей силой ее стали те же слои общества. Параллели вызывает и аскетизм вождя, и некоторые другие моменты. Но главное: использование и даже освящение террора, не имеющего границ.

Именно исмаилиты создали то, что сегодня принято на вооружение всеми экстремистскими организациями исламского мира — от ХАМАСа до «Мусульманских братьев»: они придали терроризму характер религиозного самопожертвования и духовного акта священной войны с неверными.

Впрочем, не только с неверными. Так же, как и в исмаилизме, где один из правителей — Хасан ибн Мухаммед ибн Кийа Бузург Умад — провозгласил так называемый «Кийамат» (принцип «равенства»), нынешние исламские экстремисты не останавливаются перед убийством единоверцев, если те по каким-то причинам не устраивают их вождей. Пример — кровавая война против собственного народа, которую ведут террористы в Алжире.

Увы… История, как уже неоднократно говорилось, учит лишь тому, что ничему не учит. Исламский терроризм, по сути, существует уже свыше восьми толетий. Существует не просто, как спорадические вспышки насилия, но как глубоко разработанная, достаточно стройная религиозно-политическая система. Легко можно было понять, что пребывание на Востоке островков западной, чуждой исламу цивилизации, непременно вызовет реакцию со стороны адептов этой системы (Израиль в данном случае должен рассматриваться именно как островок западной цивилизации). Тем не менее, когда это произошло, мы все оказались не готовы.

Мало того: как во времена крестоносцев, правители западных держав пытаются лавировать, использовать нынешний исмаилизм в своих политических интересах (пример — современная Россия, заигрывающая то с Ираном, то с Ираком). Чем может закончиться все это? Будущее покажет. Во всяком случае, не хотелось бы дожидаться нового монгольского нашествия, которое разрушило бы новый «Аламут».

Хотя, возможно, интересно было бы порассуждать: кого следует ожидать в качестве новых монголов?

А еще интереснее вот что: исламский террор немыслим без центральной фигуры. Это не социал-революционный (или социал-националистический) террор недавнего прошлого, в нем не может быть нескольких независимых лидеров. Исламский террор может существовать лишь как строгая пирамида с одним-единственным лидером — по сути, абсолютным монархом — во главе. Аналогом Горного Старца. Кто он? На эту роль вряд ли годится саудовский миллиардер, мечущийся по всему миру. Или аятолла Хаменеи. И парализованный слепой шейх Ясин, духовный лидер ХАМАСа, тоже не похож на Горного Старца.