Дремлющий демон Декстера - [57]

— Черт побери! — пробормотал я про себя, но у Деб, по-видимому, было подслушивающее устройство.

— Пошел ты! — сказала она.

Я перевел взгляд с гранитного профиля Деборы на Арену. На какой-то момент раннее утреннее солнце так осветило здание, что показалось, что его окружает целый флот летающих тарелок. На самом деле это были всего-навсего осветительные мачты, окружающие Арену, будто поганки-переростки. Кто-то, видимо, подсказал архитектору, что они очень оригинальны. «Выглядят молодо и решительно» — так скорее всего и сказали. И уверен, что это было сказано при хорошем освещении. Очень надеюсь, что когда-нибудь, в ближайшем будущем, хорошее освещение все же появится.

Я один раз объехал вокруг Арены, высматривая признаки жизни. На втором круге к одному из входов подъехала побитая «тойота». Пассажирскую дверь держала веревка, перевязывающая стойку через открытое окно. Водительская дверь открылась, когда я начал тормозить, а Дебора выскочила из машины еще на ходу.

— Простите, сэр, — обратилась она к человеку, вылезающему из «тойоты».

Ему было около пятидесяти, низкий и плотный мужик в замызганных зеленых штанах и голубой нейлоновой куртке. Он посмотрел на Деб в форме и сразу же занервничал.

— А? — сказал он. — Я ничего не делал.

— Вы работаете здесь, сэр?

— А то. Че, вы думаете, я бы здесь делал в восемь часов утра?

— Пожалуйста, назовите ваше имя, сэр. Он потянулся в карман за бумажником.

— Эстебан Родригес. У меня есть удостоверение.

Дебора махнула рукой:

— В этом нет необходимости. Что вы здесь делаете в такое время, сэр?

Он сник и стал засовывать бумажник в карман.

— Вообще обычно я должен быть здесь раньше, но сейчас команда на выезде — Ванкувер, Оттава и Лос-Анджелес. Поэтому я приезжаю чуть-чуть позже.

— Здесь уже кто-нибудь есть сейчас, Эстебан?

— Не-а. Только я. Остальные долго спят.

— А ночью? Здесь есть охрана?

Он сделал рукой несколько круговых движений.

— Охрана ходит ночью вокруг стоянки, но не сильно много. Я часто самый первый здесь.

— То есть первый, кто заходит внутрь?

— Ага, точно, а я что сказал?

Я вышел из машины и облокотился на крышу.

— Вы тот парень, который на «замбони» готовил лед к утренней тренировке? — поинтересовался я.

Деб раздраженно зыркнула в мою сторону. Эстебан уставился на меня, рассматривая изящную гавайскую рубашку и габардиновые слаксы.

— Вы че, тоже коп, а?

— Я коп-ботан, работаю в лаборатории.

— А-а, ну да, — сказал он, кивая, как будто что-то понял.

— Ты работаешь на «замбони»? — повторил я вопрос.

— Ну да, не на «олимпии» же, ломачине такой… Мне не дают водить ее на играх, понимаешь. Это для парней в костюмах. Они любят сажать на нее детей, понимаешь. Может, какую знаменитость. Чтоб каталась и махала рукой, такое дерьмо. Но я работаю на ней перед утренней тренировкой, понимаешь. Когда команда в городе. Я работаю на «замбони» только утром, очень рано. Но они сегодня на выезде, потому я приехал поздно.

— Мы хотели бы зайти и осмотреть Арену, — сказала Деб, явно раздраженная тем, что я встрял без очереди.

Эстебан опять повернулся к ней, в глазу блеснул хитрый огонек.

— Ну да, — сказал он. — У вас ордер?

Дебора вспыхнула. Прекрасный контраст с ее голубой формой, но не самая эффектная реакция для укрепления авторитета. Сейчас она осознает, что покраснела, и взбесится. Коль скоро у нас нет ордера и в общем-то никаких дел здесь, которые хотя бы отдаленно могли бы считаться официально санкционированными, не уверен, что беситься — наилучший тактический маневр.

— Эстебан, — начал я, пока Деб не сказала чего-нибудь, достойного сожаления.

— А?

— Ты давно здесь работаешь?

Он пожал плечами:

— Да как оно открылось. Я работал на старой Арене еще за два года, как открылась эта.

— То есть ты работал здесь на прошлой неделе, когда на льду нашли труп?

Эстебан отвернулся, под загаром его лицо позеленело. Он с трудом сглотнул.

— Не хотел бы я такое увидеть еще раз.

Я кивнул с весьма правдоподобным искусственным сочувствием.

— Понимаю. Именно потому мы и здесь, Эстебан.

Он нахмурился:

— Че вы хотите сказать?

Я посмотрел на Деб, чтобы убедиться, что она не достает пистолет или что-то вроде этого. Сестрица посмотрела на меня с неодобрением, поджала губки и затопала ножкой, но так ничего и не сказала.

— Эстебан, — сказал я, приближаясь к нему и переходя на самый доверительный и мужественный тон, на который способен. — Мы думаем, что у тебя есть шанс открыть эти двери и найти что-то подобное тому, что нашли в прошлый раз.

— Черт! — взорвался он. — Не хочу ничего знать, я тут ни при чем.

— Конечно, ни при чем.

— Me cago en diez на это дерьмо, — сказал он.

— Точно, — согласился я. — Так почему не пропустить нас, чтобы мы посмотрели первыми?

Он глянул на меня, потом на все еще хмурую Дебору — поразительное зрелище, которое, впрочем, прекрасно компенсируется ее формой.

— У меня могут быть неприятности. С работы выгонят.

Я улыбнулся с самым подлинным сочувствием.

— Конечно, ты можешь сам войти внутрь и найти груду отрезанных рук и ног.

— Черт! — снова сказал он. — У меня будут неприятности, потеряю работу, а? Зачем мне это, а?

— А как насчет гражданского долга?