Дредноуты. Хохзеефлотте против Гранд Флита - [70]

^{Дредноуты Гранд Флита}

– Сэр, на «Беллерофоне» сигнал!

– Что там у них?

– «Доброе утро. Через полчаса пойду ко дну».

Пойду ко дну, обречённо подумал Берни. Ну да, конечно, в него же ночью попала торпеда – хорошо ещё, что «Беллерофон» не затонул сразу. А контр-адмирал Эрнест Гонт лаконичен – как всегда – и не лишён чувства юмора. И если уж он просит помощи, значит, дело и в самом деле худо. До Росайта ещё часа три хода, причём придется пробираться через минные поля залива Фёрт-оф-Форт по узким протраленным фарватерам.

– Крейсерам «Роялист» и «Комюс», – приказал Берни, – подойти к «Беллерофону» и снять экипаж. Корабль… – адмирал помедлил, – затопить. Если появятся немцы, они…

– Сэр, прямо по курсу дымы нескольких крупных кораблей!

«Накаркал, – подумал командующий эскадрой. – Но как они сумели нас опередить?».

К счастью, встречные корабли оказались английскими – с первыми проблесками зари адмирал Бредфорд, не дожидаясь распоряжений Адмиралтейства, вывел в море 3-ю эскадру броненосцев типа «Кинг Эдуард VII», держа флаг на «Агамемноне». Бредфорд не надеялся выйти победителем из боя с немецкими дредноутами, но готов был принять на себя снаряды, предназначенные новейшим британским линкорам, – флот Его Величества своих не бросает.

– Теперь дышать будет легче, – произнёс Берни, глядя в бинокль на строй ветеранов. – И если…

Рокот взрыва прокатился над морем огромным каменным шаром. Над «Вэнгардом» – концевым кораблём левой колонны – взметнулось дымное облако, а когда оно рассеялось, стало видно, что дредноут накренился на левый борт и заметно осел, сделавшись как будто меньше ростом.

– «Поражён торпедой с подводной лодки», – доложил исполнительный флаг-офицер, разобрав сигнал, поднятый на мачте «Вэнгарда». – «Прошу помощи».

Забыв аристократизм и знаменитую английскую сдержанность, Берни облегчил душу замысловатым ругательством, бывшим в ходу ещё во времена королевского корсара Дрейка.

– Крейсеру «Комюс», – гаркнул он, – к «Вэнгарду»! Эсминцам – атаковать подводную лодку, дьявол побери их души!

…Капитан-лейтенант Вальтер Швигер, командир «U-66», удовлетворённо хмыкнул и опустил перископ. Опытный подводник, видевший гибель многих кораблей, не сомневался: линейный корабль, подорванный его торпедой, затонет, это всего лишь вопрос времени. Потопитель «Лузитании» испытывал чувство глубокого морального удовлетворения: линкор – это не пассажирский лайнер, за торпедирование которого Швигер был внесён англичанами в список военных преступников. Такой победой можно гордиться!

…Оба британских дредноута – и «Вэнгард», и «Беллерофон», – затонули на траверзе острова Мэй, однако нервное напряжение не отпускало адмирала Берни, ожидавшего новых атак. Но их не последовало, и к полудню эскадры втянулись на рейд Росайта: для них бой в Северном море закончился.

Капитан-лейтенант Швигер недолго тешил душу предвкушением грядущих почестей: вечером того же дня для «U-66» нашлась у британского побережья роковая мина.

* * *

Командующий Гранд Флитом опустил бинокль и раздражённо почесал переносицу. Офицеры его штаба, стоявшие рядом с ним на мостике «Куин Элизабет», молчали – они знали причину адмиральского раздражения. В пределах видимости, ограниченной туманной дымкой до шести-семи миль, находились всего пять кораблей: линкор «Мальборо», шедший за флагманом, бронепалубные крейсера-скауты «Бланш» и «Беллона» и миноносцы «Экаста» и «Ардент». Пять боевых единиц, всего пять из без малого ста пятидесяти, которыми сэр Джон Джеллико распоряжался ещё вчера.

Офицеры молчали, молчал и адмирал. Он просто не знал, что ему делать: жестокий разгром, учинённый немцами Гранд Флиту (а в том, что это разгром, сомневаться уже не приходилось: гибель нескольких британских дредноутов Джеллико видел своими глазами, о гибели других знал из боевых донесений – Ройял Нэйви потерял треть своих линейных кораблей), сломал привычный порядок вещей и выбил из под ног командующего ступеньки карьерной лестницы, по которой он поднимался год за годом. Где его корабли? Погибли? Все? Этого не может быть. Отстали? «Мальборо», повреждённый торпедой, тоже мог отстать – в три часа ночи его командир, кэптен Росс, сообщил светограммой, что не может держать ход в тринадцать узлов. Вахта на «Куин Элизабет» приняла сигнал, и флагман сбавил ход до одиннадцати узлов, а то остался бы сейчас один-одинёшенек. И где Хохзеефлотте? Какие у него потери, насколько он боеспособен, и что он замышляет? Что делать? Выйти на связь по радио и попытаться собрать свои корабли, разбросанные по всему Северному морю? Но этим он себя обнаружит, и тогда победоносный германский флот узнает, где его искать.

Джону Джеллико казалось, что любое его действие только ухудшит положение, в которое попал вверенный ему флот. И он продолжал идти к Скапа-Флоу (в конце концов, до спасительных шотландских скал ходу осталось не так много, часов шесть-семь), уповая на радиомолчание, как на шапку-невидимку, и вознося молчаливую хвалу небесам за плохую видимость, не позволявшую германским цеппелинам увидеть его корабли. Командующий Гранд Флитом не знал, что Флот Открытого моря всю ночь шёл на NW пятнадцатиузловым ходом, и что сходящиеся курсы дредноутов Шеера и «Куин Элизабет» с математической точностью должны пересечься у мыса Киннэрдс. И ещё он не знал, что его небольшой отряд уже обнаружен германской подводной лодкой «U-44», и что её командир, капитан-лейтенант Вальдемар Кофамель, уже приник к перископу, готовясь к атаке.