Дредноуты. Хохзеефлотте против Гранд Флита - [25]

С другой стороны, гордые островитяне в свою очередь испытали на себе все прелести блокады, которая для них была гораздо более болезненной, нежели для подданных кайзера Вильгельма. Немцы компенсировали нехватку своих потерянных в начале войны дальних крейсеров, выпустив на охоту рейдеры: переоборудованные торговые суда, прятавшие лицо под нейтральными флагами, а под фальшивыми надстройками – шестидюймовые орудия. «Мёве» и «Вольф» терроризировали Атлантику, причём «Мёве», не мудрствуя лукаво, как-то раз отправил захваченный приз – британский пароход «Аппам» с грузом стоимостью в два миллиона фунтов стерлингов – в американский порт Хэмптон Роудз. Немцы претендовали на «Аппам» как на свою законную добычу, и американцы вроде бы не возражали, однако через год с лишним, когда в Северном море гремели пушки Ютланда, вашингтонский верховный суд (руководствуясь неозвученными соображениями) всё-таки вернул пароход британским владельцам.

Рейдеры выходили в море без особых затруднений: английские дозорные крейсера, памятую о судьбе «Эдгара Кинэ», избегали приближаться к немецким берегам: мерещились им в туманной дымке грозные силуэты германских Große Kreuzer – «больших крейсеров».

Однако «гончие» адмирала Хиппера не были вездесущими и неуязвимыми: во время очередного выхода в море (на сей раз немцы намеревались залезть поглубже в курятник Ла-Манша, а заодно и обстрелять английские берега) «Мольтке» был торпедирован одним из лучших британских подводников Максом Хортоном, а «Зейдлиц», уклоняясь от атаки, вылез за пределы протраленной полосы и подорвался на своей же мине. Оба крейсера дошли до Вильгельмсхафена своим ходом и встали на ремонт, но гонору у германских адмиралов заметно поубавилось: они поняли, что зубы у англичан отнюдь не притупились. Фон Шеер берег свои надводные корабли для предстоящего генерального сражения с Гранд Флитом (в том, что такое сражение рано или поздно состоится, никто не сомневался), и поэтому против английского судоходства были брошены подводные лодки, до этого охотившиеся в основном за военными кораблями британцев.

* * *

– Эта посудина не стоит торпеды, – небрежно бросил барон фон Шпигель, командир «U-32», рассматривая трёхмачтовую парусную шхуну, силуэт которой чётко различался на фоне закатного неба. – Проделайте дыру в районе ватерлинии и быстренько потопите её, – приказал он орудийному расчету.

Первый снаряд с урчанием понёсся к цели и вырвал у шхуны кусок борта – полетели обломки. Фон Шпигель удовлетворённо хмыкнул, но тут на борту терзаемой снарядами шхуны раздался громкий свист. На мачте взвился флаг Ройял Нэйви; откуда-то появилась платформа с орудиями. Снаряды англичан падали в опасной близости от «U-32», и вскоре один из них попал в корпус субмарины. Проклиная всё на свете, барон Шпигель понял, что ввязался в драку с одним из кораблей класса «Q» (суда-ловушки), но было уже поздно.

Лодка содрогалась под ударами британских снарядов. Ещё одно прямое попадание, и остановились главные двигатели. Субмарина беспомощно закачалась на волне, дрейфуя по ветру, а «Приз» – так назывался безобидный с виду парусник – подошёл ближе. Шпигель побежал по скользкой палубе к орудию. Они сумели несколько раз выстрелить в сторону шхуны, а затем прилетевший оттуда четырёхдюймовый снаряд превратил орудие субмарины в искореженный металлолом. Заряжающему оторвало голову, Шпигеля и двух артиллеристов оглушило.

Палуба ушла из-под ног. Три уцелевших подводника оказались в воде. Субмарина исчезла в сгущавшейся тьме (вероятно, затонула), и командир «U-32», с горечью вспомнил о своих людях, уходивших на дно в общем железном гробу. «Они все там, – думал он, – в холодной и чёрной глубине, утонувшие, как крысы. И, возможно, они не все ещё умерли, в прочных торпедных отсеках люди могут быть ещё живы, и теперь им предстоит мучительная смерть от удушья. Они лежат в темноте, беспомощные, и ждут, когда наступит спасительное забытье…»[18].

С «Приза» спустили шлюпку, и трое немецких моряков были подняты на борт своей недавней жертвы. Но не успел фон Шпигель в каюте командира шхуны подсушить одежду, как вошёл старшина и доложил, что судно тонет. Снаряды с «U-32» изрешетили его корпус, и теперь экипаж прилагал отчаянные усилия, чтобы откачать воду и наложить пластыри на пробоины. В довершение всего вышел из строя один из дизелей, и теперь судьба всех людей на борту «Приза» зависела от того, удастся ли его запустить. Эта задача оказалась не по силам английским механикам, и тогда капитан «Приза», лейтенант Сандерс, поинтересовался у фон Шпигеля, не смогут ли его люди помочь. Барон не отказался, и через несколько минут Деппе, машинист c «U-32» и признанный эксперт в области особо сложных поломок дизелей, спустился в машинное отделение. «Как вы плаваете с таким древним мотором, – язвительно сказал он своему английскому коллеге. – На ковчеге Ноя были более совершенные дизеля!». «Плаваем, – ухмыльнулся в ответ англичанин, – и даже, как видишь, топим вас».

Реанимированный дизель ожил, и у людей появилась надежда на спасение. Откачивая воду насосами, «Приз» взял курс на Квинстон. Напоследок и англичане, и немцы пережили ещё один неприятный момент: невдалеке была замечена «U-67» старшего лейтенанта Эрнста Хашагена, и только появление поблизости флотилии эсминцев спасло «Приз», отбив у немца охоту атаковать. «Оказывается, – невесело подумал фон Шпигель, – когда ожидаешь взрыва торпеды, испытываешь очень неприятные ощущения».