Драйвер заката - [20]

Перекатывая в мозгу пустые догадки, Виктор напряженно вслушивался. Сверху по-прежнему не доносилось ни звука. Он подошел к лестнице и поставил ногу на первую ступеньку. Ничего не случилось – никто не выскочил, не взвыла сирена, не упал потолок. Сигалов сделал еще один шаг вверх, а затем еще. Так он и поднялся до самой двери – ежесекундно ожидая чего-то страшного и подхлестывая себя мыслью о том, что второго шанса может уже не представиться.

Тяжелая дверь вела в узкий коридор. Справа было окно, за которым в вечерних сумерках виднелся неухоженный приусадебный участок с мангалом. Слева по коридору находилась маленькая проходная комната – за ней, в открытом проеме, лежало неподвижное тело.

Виктор заставил себя двинуться к выходу и сразу же наткнулся на другой труп: в углу сквозного помещения, которое он отчего-то посчитал пустым, стоял опрокинутый и заваленный к стене стул, а на нем, уронив голову, полусидел-полулежал какой-то крепкий мужик. Был бы он жив, он мог бы сейчас выстрелить – впрочем, эта мысль не придала Виктору осторожности: в следующей комнате, переступив через покойника, он вновь оказался под прицелом у какого-то здоровяка с пистолетом, и вновь его спасло лишь то, что стрелок давно не дышал. Четвертого мертвеца Сигалову удалось опознать, это он спускался с Лавриком в бункер, и он же осадил Виктора, когда тот бросился к лестнице. Сейчас охранник лежал на полу – тоже с пистолетом и в такой странной позе, словно перед смертью он пытался взлететь.

Виктор переходил из одной комнаты в другую, повсюду натыкаясь на мертвые тела. Их было, кажется, то ли семь, то ли восемь: одного телосложения, с короткими стрижками, убитых, как правило, единственным выстрелом в грудь, реже – в голову. Странно, но ужаса от всех этих смертей Сигалов не испытывал. Он был подавлен и напуган до полного ступора, однако это не шло ни в какое сравнение с тем, что он чувствовал в нелегальном скрипте. Там были выдуманные дети, здесь – реальные люди. Тех Виктору было жалко, а этих – нет. Кто их всех убил, Сигалов не имел ни малейшего представления, но он не видел ни одного тела, которое не вписывалось бы в команду Лаврика. Впрочем, самого Лаврика тоже нигде не было.

Когда Виктор оказался на улице, небо уже было чернильно-черным. Сквозь тонкие облака бесшумно неслась луна. Как фонарик эксперта-криминалиста, она высвечивала на гравийной дороге отчетливые следы пробуксовки: кто-то, покидая это место, от души врезал по газам. Других машин рядом с домом не было, зато стоял скутер. Сигалов смотрел на него долго и внимательно, словно собирался съесть, но в итоге отправился пешком.

Гравий хрустел под ногами не долго, вскоре проезд изогнулся и влился в обычную лесную дорогу, хорошо утрамбованную – то ли сделали ее на совесть, то ли не часто использовали. Виктор безотчетно пошел вправо, почему не в другую сторону – он даже не задумывался.

Вокруг торчали редкие сосны, но, кроме луны, единственным источником света оставалось постепенно удалявшееся окно в доме с подвалом. Больше Сигалов не видел ничего – ни других зданий, ни фар на шоссе, которое, как он надеялся, должно было проходить где-то поблизости.

Он всё шел и шел по дороге, ускоряясь с каждым шагом. Нахлынула запоздалая паника. В доме Виктор даже толком не испугался – было лишь леденящее оцепенение, в котором он как зомби двигался по комнатам, обходя и перешагивая трупы. Теперь же ему стало страшно по-настоящему. Он всё еще не был в безопасности, и, как знать, возможно, сейчас ему грозило что-то худшее, чем работа на Лаврика. В бункере Сигалову нечего было терять, там он смирился, а здесь, на лесной дороге неизвестно откуда и невесть куда, жизнь снова становилась бесценной.

Опомнившись, Виктор прижался к обочине и пошел по самому краю. Свет в окне уже едва угадывался за деревьями. Мелькнула шальная мысль: если бы он забрал скутер, то успел бы уехать гораздо дальше. В ответ на это Сигалов лишь посмеялся: теперь-то, конечно, можно было фантазировать о чем угодно – угнать скутер, вынести из подвала пару рабочих станций, собрать по комнатам оружие… Хотя что ему действительно не помешало бы, так это коммуникатор. Он мог бы узнать, куда его завезли, и вызвать полицию.

Виктор посмотрел назад, словно и вправду мог вернуться за своей трубкой, и вдруг остановился. Над лесом поднимался плотный столб дыма, подсвеченный снизу. Огня видно не было, но отчетливые отсветы на кронах говорили о том, что пожар разгорается нешуточный. Теоретически гореть могло что угодно, но Виктор был уверен: нечему там гореть, кроме берлоги Лаврика.

Сигалов снова развернулся и побежал прочь. Метров через пятьсот он перешел на шаг и, додумывая брошенную мысль, прошептал:

– Нет уж, без полиции как-нибудь.

Лёхин скрипт про капитана Коновалова хоть и был абсолютно бредовым, но осадок всё-таки оставил. И уж чего Виктору не хотелось точно, так это общения с полицией – после такого контента, после стольких трупов, да еще и пожара.

«А может, и к лучшему, – решил он. – Здесь глухомань, если тушить и приедут, то не раньше, чем всё сгорит. И черт с ними. Пройдет дождь, размоет пепел и смешает с землей. И вырастет на следующий год крапива по пояс. Вместо крестов на могилах. Для этой падали – в самый раз».