Drang nach Osten по-Русски. Книга четвёртая - [22]

Потому и вернулся в Югорусь Кожин совсем недавно, не прошло и полугода. По дороге не забыл навестить старые связи в Европе, узнать свежие новости и запустить необходимые слухи. Едва успел обжиться с дороги, как пришли неприятные новости из Петербурга о выявленных бунтовщиках и предстоящем нападении Ирландии и Скоттии. Хотя, почему неприятные? Старый сыщик всегда искал возможность повернуть неприятности к своей выгоде. В чём же выгода сейчас, особенно для Югоруси? Кожин смотрел сквозь оконное стекло на городок в устье Новой Волги и видел перед собой сотни кораблей, плывущих к побережью Острова. Видел сотни семей бунтовщиков, приговорённых к высылке, кого в джунгли Африки, кого на побережье Гренландии, иначе нельзя. А почему?

— Иваныч, что мы можем предложить Петербургу? У них скоро будет несколько тысяч семей бунтовщиков для высылки и не меньше тридцати тысяч пленных ирландцев. Семьи у нас приживутся неплохо, а ирландцев можно тоже припахать, на Тасманию или Новую Зеландию. Тьфу ты, как их сейчас назвали?

— Тасманию — Опричью, она напротив нас лежит, опричь, то есть. А Новую Зеландию — Большим и Малым Сапогом, это парни карту мою увидели и сразу придумали. — Петро улыбнулся, вспоминая крики и хохот своих молодых помощников. — Говоришь, тридцать тысяч ирландцев? Лет через пять они все уедут, когда плен отработают, какой смысл их на пятилетку брать?

— Куда уедут? В нищету ирландскую? Через пять лет у каждого здесь будет свой дом и налаженный достаток. Они сами по десятку родственников привезут. Другой вопрос, что с католичеством быстро не расстанутся, это точно.

— Так у нас не Остров, католиков пускать можно, лишь бы, не мусульман и протестантов, а костёлы строить не разрешим, да в избирательных правах урежем. Захотят выдвинуться — примут православие. Не захотят, всё равно обрусеют за пару веков. — Головлёв улыбнулся и продолжил. — А предложить, что за ирландцев и ссыльные семьи, для Петербурга, у нас есть. Очень даже есть. Товар редкий и ценный, листья и масло эвкалипта, листья и масло дерева гингко, ещё почти сотня местных растений, животных и насекомых. Не считая тысячи тонн фруктов в рефрижераторах и редких консервов. Уверен, Валентин согласится принять всё, как аванс. А по остальной оплате договоримся. На прошлой неделе геологи вроде нашли золотые выходы, с валютой будет лучше, сможем рабочим платить, хоть сто тысяч душ дополнительно привезём.

— Тогда подумай о континенте. Если мы поможем спровоцировать большую войну против Новороссии и Западного Магадана? Какие территории выгодно захватить, что отдать Руси и Королевцу? Шведы, я тебе говорил, последние годы обиду копят, мало им денег и власти в Европе. Хотят Данию подмять и нас потеснить. Австрияки добра не помнят, новые генералы подросли. Не считая всякой шушеры, вроде Швейцарии, Венеции, Генуи. — Николай уселся на своё место и налил стакан кваса. Отпил добрую половину стакана, вздохнул довольно и вернул стакан на стол. — Давай прикинем, стоит ли затевать это в Европе сейчас, или подождать. Если стоит, то уточним наши планы, да я отплыву туда. Пока живы, надо успеть замирить Новороссию и её соседей, чтобы лет сорок никто кукарекать не мог.

— Да, годы идут. Сколько нам было, когда сюда попали? Тридцать четыре? Так мы уже здесь больше прожили, тридцать шестой год идёт. Скоро семьдесят стукнет, ты прав, надо торопиться. — Петро задумчиво посмотрел на окно, сквозь которое виднелись кучевые облака, спешившие принести дожди на север, вглубь материка. Перевёл взгляд на языки пламени, неторопливо пожиравшие чурбачки дров в камине. — Поэтому, уверен, никому из нас в Европу плыть не надо. И каждый шаг молодёжи не контролировать. Пусть работают сами, набираются опыта и уверенности. Пусть ошибаются, набивают шишки, но, это их опыт, им учить своих внуков, им держать Европу в кулаке. Ты составь короткий план к завтрему, я свой подготовлю. Покумекаем, как лучше, да отправим Никите с Валентином наши наброски. Чай, Валя не глупее нас, объяснит сыну мелочи. А работают пускай сами.

— Изведёмся здесь, пока они работать будут, — ухмыльнулся Николай, мятежная душа. — Елена Александровна опять в панику впадёт, будет меня к себе вызывать по три раза в день.

— А ты предложи ей и подругам политическое убежище, в случае поражения, в своём поместье, на берегу Новой Волги. — Криво усмехнулся Петро, недолюбливавший бывших учительниц, с маразматической самоуверенностью считавших своё мнение единственно правильным. Как говорил кто-то в старом добром сериале «Большая перемена», — «Деточка, не спорьте с учителем, учитель всегда прав». Так и Чистова со своими подругами пронесла через всю жизнь уверенность, что учитель всегда прав. Даже в тех вопросах, где она ничего не соображала.

— Тогда она первая пойдёт на передовую с гранатой в руке, лишь бы тебя не увидеть. — Хохотнул старый сыщик, не испытывавший никаких комплексов по тому поводу, что его подружка ненавидит его ближайшего друга.

— Значит, договорились! Европу оставляем молодёжи, а сами активно перейдём к Индокитаю, Китаю и Японии. Пора, накопили резервов. — Подытожил Петро, направляясь к камину, чтобы пошевелить кочергой угли.