Drang nach Osten. Натиск на Восток - [10]
Что касается позиция правительства Польши, вокруг которой ломалось столько копий, то она нашла отражение в телеграмме ее министра иностранных дел Ю. Бека, адресованной 14 мая 1939 г. послу в Лондоне Э. Рачинскому. В частности, он ориентировал его на то, что «…наша позиция по вопросу об англо-французских-советских переговорах не может быть ни отрицательной, ни положительной, поскольку в этих переговорах мы участия не принимаем…Мы, по-прежнему, придерживаемся той точки зрения, что договор о взаимной польско-советской помощи ускорил бы конфликт»[29].
В Москве не знали об этой закулисной политической кухне и положительно отреагировали на предложения Лондона и Парижа. В течение апреля-мая 1939 г. по дипломатической линии между Советским Союзом, Великобританией и Францией шел обмен проектами будущего трехстороннего соглашения. Но дальше слов дело не шло, и тогда 23 июля советское руководство сделало радикальный, практический шаг — предложило организовать в Москве переговоры военных миссий, которые бы компетентно оценили угрозы в Европе и на этой основе определили меры по ее уменьшению.
Несмотря на то, что ситуации вокруг Польши обострялась с каждым днем, Британия и Франция прислали своих представителей только 11 августа. Примечательно, что руководители делегаций адмирал Р. Дракс, до этого призывавший к войне с СССР, и генерал Ж. Думенк не были уполномочены подписывать каких-либо документов. Перед отъездом в Москву Ж. Думенк был ознакомлен с директивой Генштаба Франции. В ней ему предписывалось: «…Не в наших интересах, чтобы он (Советский Союз. — Прим. авт.) оставался вне конфликта, сохраняя нетронутыми свои силы»[30].
Переговоры в Москве продолжались до 18 августа и напоминали скорее разговор слепого с глухим. В это же самое время в Лондоне министр внешней торговли Британии Р. Хадсон проводил тайные встречи с посланцем Берлина, крупным специалистом в области экономики Г. Вольтатом. На них обсуждались вопросы будущего разграничения «жизненных пространств» между Британией и Германией.
За двое суток до их встречи, 16 августа в Берлине состоялась другая, не менее важная беседа полномочного представителя правительства Великобритании Г. Роппа и идеолога нацистской партии А. Розенберга. На ней фактически была предрешена судьба Польши. В лице Г. Роппа Германия получила важный сигнал: ее агрессия против Польши не встретит со стороны Великобритании решительных военных действий.
В частности, Г. Ропп дал понять А. Розенбергу: «…Возможен такой вариант, что Германия быстро покончит с Польшей. Хотя к этому времени война (с Англией и Францией будет объявлена. — Прим. авт.), в этом период она будет вестись обеими сторонами как оборонительная… поскольку из-за государства, которое уже практически прекратило бы свое существование в первоначальном виде, ни Британская империя, ни Германия не поставили бы на карту собственное благополучие»[31].
В Москве об этой двойной игре британских и французских партнеров по переговорам начали догадываться и все-таки до последнего рассчитывали на их благоразумие. А для Берлина она не составляла никакого секрета, но опасение, что в ходе переговоров Москве удастся склонить к своему варианту соглашения Лондон и Париж, вынудили А. Гитлера играть на опережение.
Хорошо зная коварство британских правителей и помня уроки прошлого, когда война Германии на два фронта привела ее к поражению, А. Гитлер решил на время нейтрализовать одного из будущих противников. 15 августа 1939 г. германский посол Ф. Шуленбург в устной форме довел до советских руководителей позицию Гитлера. В частности, в беседе с В. Молотовым он сказал: «…В настоящее время они (Британия и Франция. — Прим. авт.) вновь пытаются втравить Советский Союз в войну с Германией. В 1914 г. эта политика имела для России худые последствия. Интересы обеих стран требуют, чтобы было избегнуто навсегда взаимное растерзание Германии и СССР в угоду западным демократиям»[32].
Одновременно с действиями Ф. Шуленбурга в Москве в самом Берлине в глубочайшей тайне готовился визит Г. Геринга в Великобританию для встречи с Н. Чемберленом. Она была назначена на 22 августа и должна была состояться в загородной резиденции премьера в Чекерсе. На ней предстояло согласовать детали будущего германо-британского соглашения.
Чаши весов в судьбах Европы и мира на время застыли. Игра политиков перешла в эндшпиль. Всего один неверный ход, и она могла либо ввергнуть собственный народ и народы других стран в бездну немыслимых страданий либо дать надежду на мирный исход драмы, разворачивавшейся в Европе. Но, к сожалению, в очередной раз непомерные амбиции и цинизм британских и французских политиков взяли верх над здравым смыслом и уважением к человеческой жизни.
А И. Сталин все еще надеялся, что на переговорах с британцами и французами удастся добиться прорыва и потому предложение Ф. Шуленбурга отклонил. Но надежде не суждено было сбыться. Переговоры зашли в тупик. Причиной стало отсутствие со стороны британской и французской делегаций вразумительных ответов на конкретные предложения советских представителей, а также позиция Польши, категорически отказавшейся пропустить через свою территорию части Красной армии, в случае агрессии против нее Германии. Стороны вынуждены были взять тайм-аут в переговорах до 21 августа.
