Драмы - [44]
Н и к о л а й. Мою.
Г а р и н. Твою. На ней и полечу с моим экипажем.
Н и к о л а й. Это уже решено?
Г а р и н. Приказ командования. Да ты не огорчайся, чудак. Ты ведь только начинаешь свою летную жизнь. Тебе много подвигов предстоит. Еще прославишься.
Н и к о л а й. Да разве дело в этом. Ну что ж, приказ есть приказ. Когда вылетаешь?
Г а р и н. Завтра тренировка. Послезавтра старт.
Н и к о л а й. Тебе нужна моя помощь?
Г а р и н. Нет, нет, я сам разберусь. Спасибо.
Н и к о л а й. Я завтра вылечу с тобой в тренировочный полет. Покажу тебе все, что нужно… Прошу тебя, разреши сдать тебе машину в полете.
Г а р и н. Хорошо. Разрешаю. Значит, ты не сердишься на меня? Не обижен?
Н и к о л а й. Я не буду врать, мне очень горько сейчас, но я не обижен. Это была бы глупость. Лети, я буду ждать моей очереди… Может, и мне повезет когда-нибудь. А пока мне будет приятно думать, что мой труд, моя машина сражается там, в Испании…
Г а р и н. Ордена пополам.
Н и к о л а й (вспыхнув). Что ты сказал?!
Г а р и н. Я пошутил.
Н и к о л а й. Это была не очень удачная шутка.
Г а р и н. Согласен. Значит, завтра в пять утра на поле, у машины?
Н и к о л а й. Есть.
Г а р и н. Я сейчас пойду посплю перед полетом. Жене передай мои извинения. Завтра зайду к ней. Будь здоров. (Уходит.)
Н и к о л а й. «Estoy con vosotros, camaradas!..» Я с вами, товарищи…
Входит А н н а с подносом, Николай распаковывает чемодан.
А н н а. А Сергей?
Н и к о л а й. Просил передать тебе привет. Утром рано нужно вставать.
А н н а. Как жалко. Почему ты опять открыл чемодан? Что-нибудь забыл?
Н и к о л а й. Я не лечу в Испанию.
А н н а (у нее вырвалось). Слава богу!
Н и к о л а й. Как ты сказала? (Анна молчит.) Сейчас мы с тобой поссоримся, и это будет наша первая ссора. (Грозно.) Но если я когда-нибудь услышу от тебя еще что-нибудь подобное — это будет наша последняя ссора. Как ты смеешь говорить это мне, летчику, ты, жена летчика! Сегодня самый, черт меня возьми, печальный день в моей жизни, а ты радуешься! Радуешься моему горю?
А н я а (тихо). Я знаю, что не должна была так говорить, но оно сказалось само… Прости меня, Николай.
Н и к о л а й (разбирает содержимое чемодана). Надеюсь, надеюсь, надеюсь…
А н н а. Что произошло?
Н и к о л а й. Гарину отдали мою машину.
А н н а. Ты очень расстроен? Ты завидуешь ему?
Н и к о л а й. Да, я ему завидую. А ведь это безобразие! Видишь ли, Анна, когда проектируют самолет, у него должны быть запасы прочности, скорости… А у человека, управляющего этим самолетом, должны быть тоже запасы. Смелости, знания, выдержки, ярости, добродушия. И если я завидую другу, грош мне цена. Значит, я плохой летчик и плохой коммунист. Но я даю слово, что заставлю себя, да, да, заставлю радоваться удаче товарища, как своей собственной… Ну, посмотри на меня, Анна, скажи мне что-нибудь.
А н н а. Пять, восемь, семь, тридцать два.
Н и к о л а й. Прошло пять лет, как мы с тобой познакомились в Тушине… Это было 8 июля 1932 года.
А н н а. Меня зовут Аня. (Подает ему руку.)
Н и к о л а й (пожимая ей руку). А меня Николай.
З а н а в е с.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Поляна между сопками, покрытыми хвойным лесом. Здесь импровизированный аэродром, по пути к дальневосточной границе. Костер, у которого сидят Г а р и н, С т е п а н е н к о и л е т ч и к и. Серый, пасмурный день, плывут облака, бушует ветер. Вдали виден бомбардировщик.
Г а р и н (поднимает голову, прислушивается). Не машина ли?
В и к т о р. Нет. Ветер.
Г а р и н. О черт!..
В и к т о р. Подождем еще немного.
Г а р и н. Бессмысленно. Будем ждать его здесь, а там пока начнется бой. Давайте погоду, штурмана! Как только можно будет вылетать — старт. Проклятие! Двести километров до Халхин-гола, а мы здесь как инвалиды.
Голос дневального: «Стой! Стой, стрелять буду!»
Выстрел.
Г а р и н. Дневальный! Ты чего стреляешь?
Д н е в а л ь н ы й. Да тут какая-то гражданка под самолетами гуляет.
Г а р и н. Давай ее сюда!
Дневальный вводит Ф а и н у. У нее охотничье ружье, в руках мешок. Гарин смотрит на Фаину, хохочет.
Фаина! Ты зачем сюда пришла?
Ф а и н а (совсем юная девушка. У нее ослепительная улыбка и черные удивленные брови). Я вам харчи несу. А он стреляет в меня. Это порядок, да?
В и к т о р. Иди, дневальный. Это дочь лесника, мы у них в избе ночевали сегодня.
Г а р и н. Как дела, Фаина?
Ф а и н а (сердито). Чтоб я когда-нибудь зналась с летчиками? Ни в жизнь. То живут у нас в избе, ночуют, к себе в гости в Москву приглашают, карточки на память дарят. (Летчики смеются.) О них заботишься, фазанов для них на обед бьешь, а они вдруг стрелять начинают. (Вспыхнув.) Да я б его сама из берданки убила, если бы вы меня не остановили. (Развязывает мешок.) Тут отец вам медвежий окорок прислал. Пирог мать испекла. Фазаны вот… Нате. И до свиданья вам навсегда.
Один из старейших советских драматургов И.В. Шток начал свой путь в театре в 1927 году. С тех пор им написано более 40 пьес, среди которых «Ленинградский проспект», «Якорная площадь», «Божественная комедия», «Дом № 5» и другие. Исидор Шток вырос в театральной среде, но на пути его к театру было множество преград и сложностей. Этот путь описан в книге «Премьера».Чрезвычайно достоверны портреты актеров, режиссеров, драматургов, оставивших заметный след в истории нашего искусства. Читатели, особенно те, которым не удалось увидеть ни Н.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пьесы драматурга И. Штока прочно вошли в золотой фонд советской драматургии. Они с большим успехом идут на сценах театров нашей страны и за рубежом. В последние годы читатели могли познакомиться и с прозой писателя. Его «Рассказы о драматургах» и книга «Премьера» были высоко оценены и читателями и литературной критикой. В предлагаемый сборник вошли лучшие драмы и комедии драматурга: «Якорная площадь», «Ленинградский проспект», «Божественная комедия», «Старая дева» и, созданные в последние годы, — «Золотые костры» и «Петровский парк».