Драмы - [10]

Б а с и л о в. Зачем, скажи, он врал, что отец на транспорте работает. Зачем?

Я ш а. Кто его знает! Кто его знает, зачем люди врут…

Басилов уходит в дом, Яша на улицу. Из правого парадного выходит  Л а п и д и с. Кричит Филину.

Л а п и д и с. Он уже прибавил двадцать четыре грамма! Не может быть, чтобы и другие дети так быстро прибавляли в весе.

Ф и л и н (равнодушно). Сердечное поздравление. На дежурство направляетесь?

Л а п и д и с. Да. Ночью мне опять будут звонить из родильного дома. Все-таки удивительно милые, отзывчивые люди. Вы знаете, Филин, о чем я думал ночью? Я ни минуты не спал. Я думал. Очень неприятно, что моему Светику (я его назову Светозаром — ничего?) придется воспитываться в этом дворе. Его могут обидеть. Вот, например, этот рыжий, за которым гонялся сейчас гражданин…

Ф и л и н. Ганя Семушкин.

Л а п и д и с. Этот Семушкин отчаянный шалун. Вот он в воротах стоит. (Озабоченный судьбой маленького Светозара, он уходит, по дороге бросая негодующий взгляд на Ганю.)

Г а н я  подходит к Филину.

Ф и л и н. Ну, не уехал я а Алдан?

Г а н я. Еще уеду. Ушли от отца?

Ф и л и н. Ушли.

Ганя идет к себе.

За воротами автомобильная сирена. Филин открывает ворота. Во двор въезжает маленькая машина — голубой «Оппель». За рулем загорелый, в кожаном пальто, веселый, широкоплечий  Н о в о с е л о в. У подъезда машина останавливается. Из машины выпрыгивает  В а л я. За ней Новоселов.

Н о в о с е л о в. Филин! Посмотри, друг, за машиной, я через час обратно покачу. Валюха! Держи ключи! Я побежал, а ты пока вытри стекла и закрой ее.

Филин подносит ему букет белой сирени.

Что это?

Ф и л и н. Тут у нас одна толстуха такая живет. Передайте, говорит, от невидимки.

Н о в о с е л о в (хохочет). От невидимки! А сколько сейчас времени?

Ф и л и н. Девятый.

Н о в о с е л о в. Ого! Передай привет невидимке!

Берет букет и убегает в дом.

В а л я (Филину). У папы сегодня ночью большой тренировочный полет — на четыре тысячи километров. И все вслепую.

Ф и л и н. Как это вслепую?

В а л я. Только по приборам.

Ф и л и н. А ежели приборы не годятся, — значит, потерял летчик дорожку?

В а л я. Да.

Ф и л и н. И такой летчик есть в нашем доме. Дружок твой Ганька. Совсем вслепую летает. (Уходит за ворота.)

Валя подходит к окну Семушкина и зовет.

В а л я. Ганя! Семушкин! Выйди на минутку.

Выходит  Г а н я  без пальто.

Г а н я. Тише, отца разбудишь. Я пришел, он уже спит…

В а л я (обиделась). Пожалуйста. (Идет к дому, размахивая ключиком, от машины.) Воображала!

Г а н я. Ну, чего тебе?

В а л я. Ничего.

Г а н я. Ты ведь звала.

В а л я. Я сегодня с папой в Химки ездила. Опять полтора километра сама машину вела — папа учил. Это совсем не трудно. Хочешь, покажу? Можно в один день научиться.

Г а н я. Рассказала отцу, чего сегодня в школе случилось?

В а л я. Вот еще. У него тренировочный полет. Расстраивать человека из-за пустяков!

Г а н я. Все равно придется рассказать.

В а л я. Не придется. Он только через сутки домой вернется, а потом отдыхать будет, а потом все и забудет. А какое мороженое вкусное в Химках, с холодной вишней… Вот скоро поедем с тобой одни, без папы, за город, я тебя учить править буду. Ладно?

Г а н я. Не ладно. Уезжаю я.

В а л я. Куда?

Г а н я. Отсюда не видно.

В а л я. Врешь ты!

Г а н я. Тогда узнаешь.

В а л я. Надолго?

Г а н я. Может, на год, может, на два.

В а л я. А я?

Г а н я. Что ты? Я тебе писать буду.

В а л я. Куда же ты поедешь?

Г а н я. Всякие есть места… Сейчас сидел за столом, думал… А лампу газетой закрыл, чтобы на отца свет не ложился… А форточка открыта. И ветер газету раздувает так, раздувает. А я прямо за столом и заснул. И спал я только одну минуту… И сразу будто я в лодке, а газета парус, и лодка едет, едет по всему дому, сквозь станы, прямо по квартирам, по коридорам, по лестницам… И все спят. А я один плыву… И меня зовут: «Эй, на «Гремящем»! Ганя! Семушкин!.. Выйди на минутку!». Я просыпаюсь… Отец дремлет… А ты меня через форточку зовешь… Правда, наш дом похож сейчас на корабль в море ночью, а?

В а л я. Ты серьезно едешь?

Г а н я. Серьезно. Ты видела море? Не в кино, а на самом деле?

В а л я. Видела, в Ялте.

Г а н я. Какое оно?

В а л я. Оно такое… Оно похоже на траву, если трава далеко и ее много… А иногда на туман. Ты серьезно едешь?

Г а н я. А что мне делать?! Ведь журнал-то сегодня в снеготаялку бросил я.

В а л я. Ты?

Г а н я. А Яшка узнал… рассказал директору, и отцу моему сказал, и меня завтра из школы выгонят — они уже все решили. А родители со всего дома на меня заявления пишут, что я их детей гублю. Я сегодня Ясика чуть не погубил в речке. А тут еще Каракаш, такой лохматый, бегает, сын Лидии Васильевны, бить меня хочет за мамашу. У нее сегодня из-за нас сердечный припадок был.

В а л я. Что же делать, Ганя? Надо отряд собрать, товарищей…

Г а н я. Товарищи меня защищать не будут. Я для них первый дезорганизатор, весь наш класс разложил…

В а л я. Надо папе сказать. Он сам к директору пойдет, к отцу твоему…

Г а н я. Улетит он сегодня. А завтра меня выгонят.

В а л я. Ну и пусть нас выгоняют вместе. Я без тебя не останусь!

Г а н я. Глупости! Мальчишество! Ты должна остаться, нагнать, что пропустила, в отряде проявить себя.. А после школы к моему старику забегай, покорми его, а я вам часто писать буду, деньги посылать. Ну, чего ты плачешь, глупая… Я уж все обдумал, ведь другого выхода нет.