Драмы и комедии - [31]

Г о р л о х в а т с к и й. А женщинам куда же деваться?

А н н а  П а в л о в н а. Куда хотят. Незачем им околачиваться возле чужих мужей.

Г о р л о х в а т с к и й. Странно ты рассуждаешь, Нюра! Неужели же всех женщин с работы прогнать?

А н н а  П а в л о в н а. В других местах как хотят, а тут я не потерплю!

Г о р л о х в а т с к и й. Ты так меня можешь оскандалить.

А н н а  П а в л о в н а. И оскандалю! Я насчет этого баба шальная. Вот расскажу, что ты в Киеве выделывал… Пусть не достанется ни мне, ни другой!

Г о р л о х в а т с к и й. Тише ты!.. (Боязливо озирается.) Я скажу лучше уборщице, чтобы она тебе помогла отнести. (Приоткрыв дверь.) Тетя Катя, подойдите-ка сюда!

Входит  т е т я  К а т я  с пакетом в руках.

Почту принесли? Положите на стол. А сейчас помогите занести ко мне на квартиру эти вещи!

А н н а  П а в л о в н а  и  т е т я  К а т я  уходят.

(Берет конверт и разрывает.) Снова напоминание. (Читает.) «Напоминаем вам в третий раз о необходимости дать о себе следующие сведения. Первое — ваша научная специальность; второе — какие печатные труды вы имеете? Третье — над чем работаете в данный момент?» Ах, черт!.. Выходит, что надо писать научную работу… Какую?.. Открыть, скажем, новый вид доисторического животного. Это было бы интересно… Сделать так, чтобы Туляга и даже сам Черноус были тут к моим услугам… на их спинах в большие ученые въехать. Хребтины у них здоровые, головы умные — пусть стараются, ежели хотят на свете жить! (Пауза.) В монастырь меня сюда сослали приятели. Не оправдал доверия. Нет, дорогие, рано вы Горлохватского в монастырь сослали!.. Я докажу, на что я способен… Я в этом монастыре так спутаю все карты, что свой своего не узнает. Тогда вы поймете, чего стоит Горлохватский!

Телефонный звонок.

(В трубку.) Слушаю… Горлохватский… Про Черноуса? А кто спрашивает? С геофака?.. Я вам ничего определенного не могу сказать… Зелкин звонил?.. Он имеет нюх на такие дела… Поинтересуюсь. Это Зелкин знает лучше меня. Проверю… Будьте здоровы! (Положил трубку.) Надо подлить масла в огонь! (Набирает номер.) Издательство? Кто у телефона? Передайте трубку лично директору. Драчик? Здорово, Ваня! Горлохватский говорит. У тебя там в кабинете, кажется, люди?.. Попроси всех выйти. Секретный разговор будет. Готово? Так вот в чем дело… Вы, кажется, издаете книгу Черноуса? А ты знаешь, что он — вредитель? Да, мой сотрудник Зелкин установил, что книга написана вредительски… Зелкин расскажет тебе все подробности. За ним и еще кое-что числится… С Черноусом говорить не стоит. Спрашивать у врага, действительно ли он враг, — это смешно… Так это между нами пока что… До свидания! (Кладет трубку.) Ну, посеял, дай бог урожай собрать! А если что-нибудь такое — Зелкин ответит. (Начинает разбирать почту. Разрывает конверты, пробегает глазами. Взяв очередной конверт, читает вслух.) Александру Петровичу Черноусу. Из Москвы. Верно, отзыв на его работу… Интересно, интересно! (Разрывает конверт и смотрит на подпись.) Так и есть, профессор Аникеев пишет. (Читает.) «Уважаемый Александр Петрович! Предварительное ознакомление с вашей работой дает нам основание заявить, что она имеет не только научное, но и глубоко практическое значение». (Все более углубляется в письмо.) «Эти наши соображения подтвердились вашей выдающейся работой…» Гм! Вишь ты! (Думает.) «Уважаемый Александр Петрович!..» А чем же я не Александр Петрович? Самый настоящий, хоть в паспорт погляди… Уважаемый? Уважаемый так уважаемый! Против этого я тоже не буду возражать. Научной работы, правда, у меня еще не имеется… но она будет… Да! Скоро будет… (Решительно складывает бумажку.) Очень благодарен вам, уважаемый профессор Аникеев. Такая бумажка мне пригодится. А Черноусу она — как мертвому кадило! (Услышав стук в дверь, поспешно прячет письмо.) Войдите!

Входит  Ч е р н о у с.

(С широким жестом.) А, милости просим, Александр Петрович!

Ч е р н о у с. Вы один? А мне показалось, что вы разговариваете с ком-то.

Г о р л о х в а т с к и й. А это, знаете, такая у меня привычка. С детства… Люблю декламировать, когда один остаюсь. «Брожу ли я вдоль улиц шумных, вхожу ль во многолюдный храм…» Помните? Здорово! Декламирую вот так сам себе, и под эту декламацию всякие такие хорошие идеи приходят в голову, легче работается… Садитесь, рассказывайте, что новенького? Как живем, работаем?

Ч е р н о у с (садится). Хорошо живем, Александр Петрович.

Г о р л о х в а т с к и й. Слышал, слышал. В Москву послали, а мне и не показали. Ах, какой нехороший.

Ч е р н о у с. Простите, Александр Петрович, как-то оно вышло, действительно, нехорошо. Мне даже совестно перед вами.

Г о р л о х в а т с к и й. Я не обижаюсь. Там, видимо, лучше меня сумеют оценить вашу работу.

Ч е р н о у с. Вот что-то ответа долго нет. Я начинаю беспокоиться…

Г о р л о х в а т с к и й. Вам-то что беспокоиться? Ваши знания и ваши способности достаточно известны. Я уверен, что ваша работа получит наивысшую оценку.

Ч е р н о у с. Потрудился я немало.

Г о р л о х в а т с к и й. Работаем мы, надо сказать, просто как лошади, извините за грубое сравнение. Порою дивишься, как человек может вынести столько работы. Жизнь так прекрасна, а мы не имеем времени ею наслаждаться. А старость не ждет. Она, подлая, помаленьку, неслышно подкрадывается. Вон и у вас уже серебро на висках.