Драмы и комедии - [22]

Х а л и м о н. Утешаешь, начальник, и нас и себя. А мы и плакать не собираемся. Знали, зачем в лес шли.

Д а н и л а. Не утешаю, а знаю наверняка, набьем панам морды. Ломоть так и передавал, чтоб ждали мы их сегодня или завтра.

К а с т у с ь. Вот если б сейчас, к примеру, — сидим мы тут, а Ломоть с дедом Бадылем — шасть! — Здрасьте, товарищи! А за ними если б целый полк. Ох, и дали бы мы панам жару.

Д а н и л а. Погоди! Чей-то голос. (Прислушивается.)

Х а л и м о н. Женский голос.

М и х а л ь. Может, девчушка какая ягоды собирала и заблудилась.

Д а н и л а. Сбегай, Кастусь, погляди. Только осторожно.

К а с т у с ь  берет винтовку и исчезает в ельнике.

М и х а л ь. А худо нам будет, мужики, если Красная Армия не ударит. И семья пропадет, и самому конец.

Х а л и м о н. А, чтоб ты провалился! И он хнычет! Хоть бы бороды своей постыдился!

М и х а л ь. Болтун ты, что ты понимаешь!

Н а с т у л я (запыхавшаяся, подбегает вместе с Кастусем). Братцы, родные, поляки в деревне!

Д а н и л а. Много?

Х а л и м о н. Что они там делают?

М и х а л ь. Беда какая случилась?

Н а с т у л я. Человек двести. Яндрыховский привел. Всех наших забрали. (Даниле.) И Марыльку забрали и Кастусевых родителей. (Михалю.) И вашу, дядечка, всю семью. (Халимону.) И вашу. Я едва убежала огородами. Всех заперли у Рыгора в хате и окна досками заколотили. Яндрыховский сказал, если хоть один партизан шевельнется, так спалит и хату и людей.

Х а л и м о н (хватает винтовку). Бежим! Бежим спасать! За мной!

Некоторые партизаны порываются бежать за ним.

Д а н и л а (кричит). Стой!.. Назад!..

Все останавливаются и слушают.

Пан Яндрыховский сказал — не шевелиться так и не шевелись… без толку. (Настуле.) Что еще паны там делают?

Н а с т у л я. Шныряют по хатам, хватают что попало. На мосту охрану поставили. Человек десять… с пулеметом.

Д а н и л а. Мужики! Паны зашевелились — по всему видно, что Красная Армия идет к нам на выручку. Но ждать нам нельзя, потому что могут подойти новые польские части, тогда мы ничего с ними не сделаем. А там ведь, у Рыгора в хате, ждут смерти близкие нам и родные люди. Их последняя надежда — мы. И мы их спасем. Так ли я говорю, мужики?

Г о л о с а. Так!

— Правильно!

— Спасем!

— Пошли!

Движение в толпе.

Д а н и л а. Стойте! Покуда стемнеет, мы выйдем из лесу. А там, полями, будем ползти по межам до самой деревни. Чтоб ни стука, ни звука, ни шепота. Ударим, как гром с ясного неба, уничтожим панов, вызволим людей и захватим мост. Только помните, если кто-нибудь попадется Яндрыховскому в лапы, так и сам погибнет, и люди, которых мы спасать идем, погибнут, и Красной Армии мы не поможем. Рыгор! К мосту, браток, пойдешь ты. Возьми с собой восемь человек и все, что я тебе приказал. Постарайся подкрасться кустами как можно ближе к мосту и взять польскую охрану на мушки. Только не стреляй, пока мы не налетим из деревни. А если в деревне утихнет стрельба и крики и ты, прождав полчаса, нас не дождешься — значит, нас нет уже в живых… Тогда дай залп, захвати мост хоть на десять минут и взорви. Встретишь Ломтя — доложи, что боевую задачу мы выполнили. Прощай. (Жмет Рыгору руку.) Пошли, мужики. Пора уже.

В толпе движение и шум. Разбирают оружие и патроны.

Тихо! Пан Яндрыховский приказал не шевелиться.

КАРТИНА ДЕВЯТАЯ

Комната в доме Яндрыховского. П а н  Я н д р ы х о в с к и й  один — отмечает линию фронта на карте, которая висит на стене.

П а н  Я н д р ы х о в с к и й (качает головой). Большую неприятность устроили нам большевики под Киевом. Неужели это конец? Неужели так позорно похороним мы свою мечту о великой польской державе? Нет, не может быть! Тут у нас фронт еще держится крепко… Прорыв под Гневанью? Ерунда, мы это ликвидируем. (Приоткрывает дверь.) Сержант!

С е р ж а н т (входя). Что прикажет пан капитан?

П а н  Я н д р ы х о в с к и й. Почему не доложил о выполнении приказа?

С е р ж а н т. Не посмел беспокоить пана капитана. Приказ пана выполнен: на мосту поставлен караул с пулеметом, вокруг деревни и имения расставлены парные посты, все родственники тех, кто ушел в лес, собраны в одну хату и заперты, как было приказано.

П а н  Я н д р ы х о в с к и й. По моему приказу пустить с дымом… к богу…

С е р ж а н т. Слушаюсь пана капитана. По сигналу — зеленая ракета. Солдаты это выполнят.

П а н  Я н д р ы х о в с к и й. Подготовить сорок подвод, чтоб дежурили здесь, в имении.

С е р ж а н т. Отступать будем, пан капитан?

П а н  Я н д р ы х о в с к и й. Не рассуждать! Марш, марш!

Сержант щелкает каблуками, поворачивается и быстро идет к двери.

Стой!

Сержант поворачивается.

Об отступлении не может быть и речи, понимаешь?

С е р ж а н т. Понимаю, пан капитан.

П а н  Я н д р ы х о в с к и й. Наша задача здесь — охранять переправу и ликвидировать банду Дрыля. Иди!

С е р ж а н т  уходит, в дверях встречается с ксендзом и уступает ему дорогу.

(Идет навстречу ксендзу и здоровается.) Рад видеть святого отца.

К с е н д з. Как пан Болесь поживает? Надолго ли бог принес сюда?

П а н  Я н д р ы х о в с к и й. Не бог принес, отче, а красные дьяволы пригнали.

К с е н д з. Что-нибудь неблагополучно?

П а н  Я н д р ы х о в с к и й. Святой отец еще ничего не знает. Большевики прорвали фронт у Гневани и имеют намерение зайти в тыл нашей дивизии.