Драмы и комедии - [19]

. На!

Р ы г о р (держа веревку). Зачем это?

К а т е р и н а. Вяжи! Только осторожно: заложи сначала за одну руку, потом за другую, а тогда — раз. Пока опомнится спросонок, ты его и скрутишь.

Р ы г о р (держа веревку). Одну страшную минуту пережить, и тогда ты моя, и богатство, и счастье на всю жизнь… Все равно как сон какой или сказка. А как руки у меня дрожат! (Идет к полатям, осторожно берет корыто и ставит под полати, чтоб не мешало. Стоит с веревкой в руках над Данилой.) Катя, он же проснется!

К а т е р и н а. Пускай просыпается. Связанный не страшен.

Р ы г о р. Так он же глядеть будет. Куда же я глаза свои дену?

К а т е р и н а. А ты отвернись.

Р ы г о р. Так он же говорить будет! «Гад ты, скажет, гад! Я к тебе как к лучшему другу пришел, с открытой душой, а ты вон что сделал! К сонному ко мне, как змея, подполз и связал». (Становится на колени, некоторое время колеблется.) Нет, не могу. (Отбрасывает в сторону веревку и ложится на кровать.)

Катерина подходит к нему.

К а т е р и н а. Трус, размазня! Все равно ему не жить, он и без тебя пропадет, но тебе тогда фига будет!

Р ы г о р. Не сердись. (Хочет обнять ее.)

К а т е р и н а (энергично отталкивает руку). Не трогай! Иди с ним обнимайся.

Р ы г о р. Катечка, не сегодня. В другой раз я это сделаю. Он еще придет ко мне.

К а т е р и н а. Сегодня ты должен выбрать, кто тебе дороже — я или он, хоромы или твой этот свинарник. Если сейчас ты этого не сделаешь, значит, обнимал ты меня в последний раз. Ко мне сватаются люди — не тебе чета.

Р ы г о р. Шляхтич Шмигельский?

К а т е р и н а. Да, пан Шмигельский, которого ты ноги не стоишь.

Р ы г о р. Эта дрянь? И ты будешь его женой?

К а т е р и н а. Ты у этой дряни будешь еще ручки целовать, милости просить. А я скажу — гони его вон, он не стоит твоей милости, у него у самого богатство в руках было, а он, дурак, упустил.

Р ы г о р. Не будет этого! (Обнимает.) Я никогда не допущу, чтоб эта мразь, чтоб этот старый слизняк тебя целовал. Я не пущу тебя. Я скорей сам тебя задушу, чем ему отдам. (Сжимает ее в объятиях, целует.)

К а т е р и н а (освобождаясь). Стой! Пусти, и вправду задушишь Сделай, как я говорю, и тогда обнимай меня как хочешь. Я жду тебя здесь.

Р ы г о р (сел). Но ведь он глядеть будет… Говорить…

К а т е р и н а. Сделай, чтоб не глядел и не говорил.

Р ы г о р. То есть как это?

К а т е р и н а. В бумаге сказано — пятнадцать тысяч за голову, но там не оказано, что за живую. (Встает, берет на лавке лежащий возле лаптя нож, подает Рыгору, а сама ложится на кровать.)

Р ы г о р (держа нож). Так, может быть, легче будет! Нацелиться, зажмурить глаза и… (Подходит к Даниле.) Теперь ты, Данилка, ничего мне не скажешь… Завтра пан Яндрыховский возьмет твою голову и отсчитает мне пятнадцать тысяч марок… И я поеду покупать английских свиней… Голову друга отдать за свинью — не слишком ли дорого будет?

К а т е р и н а (с кровати). Я тебе не свинья.

Р ы г о р (не обращая на нее внимания). Золотую голову… Эта голова думала и за себя и за таких дураков, как я… Все паны с облегчением вздохнут, что я им долю бедняцкую продал.

К а т е р и н а (не утерпев, встает с кровати и подходит к Рыгору). Будет тебе проповедь читать! (Толкает его под локоть.) Делай скорей, что делаешь.

Р ы г о р (поворачивается к ней). А если я не сделаю, тогда что?

К а т е р и н а (захлебываясь от злости). Тогда… тогда провались ты и с ним вместе! Догнивай тут со своими обносками.

Р ы г о р (почти успокоившись). Ну что ж… Зато душа будет чиста.

К а т е р и н а. А, ты и обрадовался! Нет, я не дам тебе тут спокойно догнивать. Я заявлю, что ты укрываешь бандита, и тебя самого возьмут как изменника. Солдаты тут, у нас в хате.

Р ы г о р (с вызовом). Заявишь? А может, пожалеешь?

К а т е р и н а. На черта ты мне нужен такой, чтоб тебя жалеть. (Идет к дверям.)

Р ы г о р. Так сдохни же лучше ты, гадюка! (Ударяет ее ножом в грудь.)

Катерина падает на пол.

(Дергая за плечо, будит Данилу.) Данила, вставай!

Д а н и л а (вскакивает и протирает глаза). Разве пора? Сладко поспал, да мало.

Р ы г о р. Идем, и я с тобой.

Д а н и л а (увидев Катерину). Что это?

Р ы г о р. Она тебя погубить хотела.

Д а н и л а. Руку, друг! Теперь я знаю, что ты наш. (Жмет руку.) Что ни день, то все больше у меня боевых товарищей. Держись, пан Яндрыховский! Держись, панская сволочь! (Уходят.)

К а т е р и н а (через силу подымается и садится на полу. Слабым голосом). Люди! Спасите! Держите! (Ползет к порогу.)

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Полевой штаб дивизии — землянки в срезе невысокого обрыва. Над обрывом, на заднем плане — лес. У входа в землянку — ч а с о в о й  с винтовкой. Справа подходит  д е д  Б а д ы л ь.

Ч а с о в о й. Стой!

Д е д  Б а д ы л ь (оглянувшись по сторонам). Это ты мне?

Ч а с о в о й. Пропуск есть?

Д е д  Б а д ы л ь. Мне начальника видеть надо.

Ч а с о в о й. Какого тебе начальника?

Д е д  Б а д ы л ь. Самого большого. Краюха его звать.

Ч а с о в о й. Никакой краюхи тут нет. Иди откуда пришел.

Д е д  Б а д ы л ь. А вот и не пойду. (Садится.) Буду сидеть, покуда мне начальника не подашь.

Ч а с о в о й. А зачем тебе начальник?