Драматургия буржуазного телевидения - [68]

Далеко не случайно мотив насилия — неотъемлемый компонент серий с антикоммунистической направленностью, особенно шпионских, таких, как «Я — шпион» или «Человек из ЮНКЛИ». Подсчитано, что в первой из них каждый эпизод содержит в среднем три убийства и одиннадцать драк [22]. Насилие здесь — это и прямое проявление «коммунистической угрозы» и одновременно единственно возможное средство борьбы с ней.

Разумеется, формирование стереотипа — процесс длительный. В каждом отдельном эпизоде или серии выбор персонажей и ситуаций может казаться случайным. Но, когда зритель имеет дело с нескончаемым потоком телепродукции, тут уж количество переходит в качество.

Удобным поводом для показа всякого рода жесткостей в серийной телепродукции часто становятся исторические сюжеты. Особенно усердствует в этом японское телевидение. Сцены свирепых расправ феодалов с восставшими изображаются во многих японских вестернах подчеркнуто натуралистически (серии «Стражи пустыни», «Йокаси Буйо» и другие).

Известны случаи, когда общественность той или иной страны протестовала против обилия кровавых эпизодов именно в исторических передачах. Французский журнал «Теле 7 жур», ссылаясь на мнение своих читателей, выступил с требованием изъять из дальнейших эпизодов серии «Проклятые короли» сцены садизма и порнографии [23]. Известен также довольно курьезный случай, когда американская сеть Си-Би-Эс, купившая серию «Шесть жен Генриха VIII», сократила ее, удалив наиболее жестокие кадры. Английская газета «Таймс» сделала отсюда вывод, что в американском телевидении заботятся о благопристойности [24]. Но мы уже приводили напечатанные на страницах той же газеты выводы доклада Би-Би-Си, в котором ясно сказано, что в американской телепродукции актов насилия вдвое больше, чем в английской.

Но, в конце концов, процент жестоких сцен на телеэкране может быть в одних случаях несколько выше, в других ниже — суть дела от этого не меняется. А состоит она в том, что «массовое искусство» в отличие от подлинного романтизирует насилие и вместе с тем приучает к нему, изображая его как «должное», как необходимую и естественную норму человеческого существования.

Таким образом, культ насилия, утверждаемый буржуазным телевидением, далеко не безотносителен к отстаиванию моральных и идеологических основ капитализма. Серийная игровая телепродукция — наглядное тому подтверждение. Не случайно, как отмечается в одном из специальных исследований, «преимущественным методом решения конфликтов в драме… является насилие» [25].

Таково положение вещей. Таково реальное содержание одного из постоянных мотивов буржуазного телевидения, который на первый взгляд может показаться всего лишь проявлением «дурного вкуса».

С культом насилия на телеэкране самым тесным образом связано и освещение сексуальной тематики. Это как бы две стороны одной медали. Однако секс пришел на телевидение более долгими путями. Его утверждение в программах некоторое время сдерживалось тем обстоятельством, что телевизионное зрелище — домашнее, семейное. Поэтому секс был отдан на откуп кинематографу, который в условиях жесточайшей конкуренции с телевидением воспользовался этим козырем для привлечения аудитории.

Со временем телевидение, оглядываясь на кинематограф, стало постепенно снимать табу, которое раньше накладывалось на сексуальные темы. Середину 60-х годов можно считать переломным этапом в этом отношении.

В 1964 году американская сеть Эй-Би-Си выпустила на телеэкраны «мыльную оперу» «Пейтон-плейс», вызвавшую настоящую бурю. Долгие годы до этого сеть не могла ликвидировать престижного разрыва, существовавшего между ней и двумя другими американскими телегигантами — Эн-Би-Си и Си-Би-Эс. Предпринятая скандальная акция, какой стал показ «Пейтон-плейса», позволила сети привлечь самую широкую аудиторию и стать в один ряд с конкурентами.

Серия «Пейтон-плейс» создана по одноименному роману Грейс Метелиос. Если книга повествовала в основном о событиях послевоенных лет, то на экране действие перенесено в 60-е годы. Однако главная новация состояла в перемещении акцентов на демонстрацию эротических наклонностей героев. Продюсер Поль Монаш объяснил это тем, что в намерение создателей серии входило отразить ту моральную эволюцию, какую претерпело американское общество за последние десятилетия. «В наши дни, — говорил Монаш, — взаимоотношения между мужчиной и женщиной лишены романтических иллюзий, и не замечать этого было бы просто нечестно» [26]. Но «честность» в данном случае лишь синоним скандальности.

Уже в первом эпизоде серии зритель узнает, что владелец местной фабрики состоит в тайной связи со своей секретаршей, что одна из героинь, Аллисон, несколько ненормальна по причине неудач в любви, что ее мать, сухая и черствая женщина, 18 лет как не была близка с мужчинами. В одном из дальнейших эпизодов выясняется, что недавно вернувшийся в Пейтон-плейс доктор Винсент Маркхэм вынужден развестись с женой из-за своей импотенции. Такого рода историй в серии множество — из них строится ее сюжетная канва. Зритель знакомится с самыми интимными подробностями жизни чуть ли не каждой семьи этого небольшого городка. И не случайно в одном из своих обзоров журнал «Тайм» писал о серии: «Камера нетерпеливо шныряет от одного дома к другому, выполняя функции сексуального сейсмографа, регистрирующего малейшие отклонения в этой области» [27].