Драматические произведения. Повести - [5]

) Правда?

Хома Не тебе учить, как мне кого называть. Я ей отец, а не тебе, значит, моя воля отдать ее за кого хочу.

Назар А если она не захочет, тогда что?

Хома Заставлю.

Назар Можно ли кого заставить утопиться или повеситься? Разве ты бог, что в силах творить чудеса? Разве ты дьявол, что нет у тебя жалости к родному ребенку? Видишь, у нее есть сердце, а ты вместо сердца суешь камень. Слушай, и ты когда-то был молодой, и ты когда-то знал радость и горе. Скажи, что чувствовало, что говорило твое сердце, когда над тобой насмехались?

Хома Болтай еще!..

Назар (в исступлении) Ты еще глумиться надо мною!.. Да я растопчу тебя, как жабу! Лгун! (Быстро подходит к нему и хватает его за горло.)

Галя (схватив руку Назара) Что ты делаешь! Убей меня… На, режь! Назар молча опускает руки.

Xома (подбегает к сватам) Видели? Хотел меня задушить! Сваты молчат.

Гнат (к Назару) Мы еще с ним расплатимся, придет час. Идем с этого базара.

Назар Не пойду! С места не тронусь.

Гнат Ну, так торгуйся. Может, уступят дешевле.

Галя Боже мой, боже мой, они издеваются надо мною!

Xома Не издеваются, а торгуются.

Гнат Довольно, брат… идем.

Назар Постой, еще не опоздали. (Подходит к Хоме.) Прости меня, я сгоряча забылся… Ты добрый человек. Прости или зарежь меня, только не говори, что она не моя, не говори!.. Смотри: я гетману никогда не кланялся. (Падает на колени.) Ради спасения твоей души, если у тебя есть бог в сердце, ради всех святых, если ты в кого веруешь, ради спасения твоей дочери, если она тебе дорога, — взгляни на меня! Пускай сваты со своим хлебом идут, откуда пришли. Христом богом молю, не губи ее, бедную. Лучше ее нет на свете, за что ты хочешь убить ее? Возьми голову мою, вот на, разбей ее обухом. Не надо мне головы, только дай своей дочке пожить еще на свете, не заедай ее века, она не виновата.

Хома, дрожа, посматривает на гостей.

Гнат (быстро подбегает к Назару) Кого ты просишь? Кому кланяешься? Перед кем падаешь ниц? После этого я на тебя и смотреть не хочу… Прощай! Кланяется дьяволу! Он тебя кипящей смолою напоит! (Хочет идти.)

Назар (удерживает его) Постой!.. Дай еще одно слово сказать.

Галя (обнимая ноги отца) Вы обещали покойнице матери, когда она умирала, вы у самого гроба клялись выдать меня за Назара… Что вы делаете? Чем я вас прогневала?.. За что вы хотите меня убить? Разве я вам не дочь? (Заливается слезами.)

Назар Камень! Железо! Ты огня захотел?.. Будет огонь, будет! Для тебя всю преисподнюю вызову… Жди меня!.. (Гале.) Бедная, бедная, нет у тебя отца, есть у тебя палач, а не отец! Бедненькая, сердце мое, пташечка моя бесприютная! (Целует ее.) А я еще беднее тебя, у меня и палача нет, некому и зарезать меня. Прощай, мое сердце, прощай. Скоро увидимся.

Галя безмолвная падает на руки Назара… Он целует. Хома силится вырвать ее. Назар отталкивает его и снова целует Галю.

Назар (к сватам) Расскажите полковнику, что видали и что слышали… Скажите, что его невеста у вас на глазах целовалась со мною. (Галя обнимает его и целует.) Видите, видите!.. Прощай же, мое сердце, моя голубочка! (Целует ее.) Я знаю, что мне делать. Я найду правду… Прощай, вернусь, ожидай!..

Галя падает без чувств. Назар, закрыв лицо руками, удаляется. Гнат и казаки за ним. Хома и сваты подбегают к Гале.

Акт второй

Внутренность простой хаты, опрятно убранной. На столе горят свечи. Хозяйка прибирает около печи.

Хозяйка Господи, Господи! Как подумаешь, когда еще мы были в девушках: заслышишь где-нибудь вечерницы, так даже тыны трещат: а теперь… вот скоро третьи петухи запоют, а вечерницы еще и не начинались. Оно хоть и праздник, — известно, колядуют, — а все-таки пора бы… Нет, что ни говори, а свет переменился. Хоть бы и запорожцы… ну, какие теперь запорожцы? Тьфу на их удаль, да и только!.. Такие ли были раньше? Бывало, как налетят из своей Сечи, что твои орлы-соколы! Бывало, схватит тебя который, до земли не допустит, так и носит… Ой-ой-ой! Куда это все подевалось?.. (Покачавши грустно головой, поет.)

Звезда с месяцем над долиною

Повстречалася;

Дожидалася ясной зорюшки,

Не дождалася.

Я домой пришла, горько плакала.

Не молилася,—

На постель свою, неутешная,

Повалилася.

Не заснула я, все мне чудилась

Ночка темная

И вишневый сад, очи карие,

Брови черные.

На заре-заре я очнулася.

И сказала так:

За Дунай-реку чернобровый мой

На гнедом коне

Полетел орлом!.. Я все плакала,

Все смеялася.

Казаки домой от Дунай-реки

Возвращалися.

Не вернулся мой… Свою молодость

Что же трачу я?

Звезда с месяцем повстречалася,—

И заплачу я.

Точнехонько моя доля! Будто эту песню про меня сложили. Где мои молодые лета? — и следу нет, словно по воде поплыли. (Помолчав.) Что ж это в самом деле никто не идет? Ох, уж эта мне полоумная Стеха! Пошла за девушками да где-то и застряла с казаками. И свела ж их вместе нечистая сила! Добро бы этот Кичатый был парубок, а то старый уже человек… Ну и взял бы себе в ключницы не молоденькую, а рассудительную, преданную, да чтоб была на все руки, да старенькая, а эта… так и вертится, словно кубарь… Как-то он еще свою дочь пристроит? Гляди, лезет в полковницы! Долго ли она будет любоваться полковничьей лысиной вместо ясного месяца? Ох, ох! старики, старики! Сидеть бы вам на печи да жевать калачи: так нет, давай им женку, да еще молодую! Как бы не так!.. Вот Стодоля — молодец! Я его знаю, уж он протопчет тропинку через полковничий сад… Да и дурак бы он был, кабы не протоптал. Про себя скажу, что… того… Кто-то идет… Сейчас, сейчас… Наконец-то. (Открывает дверь.)