Драматические произведения. Мемуары - [36]
. Как не понять! (Садится в кресло, где сидела Розина.)
Розина (поёт)[31]
(Краткая реприза.)
Бартоло, слушая пение, начинает дремать. Во время краткой репризы граф, осмелев, берёт руку Розины и покрывает её поцелуями. Розина от волнения поёт медленнее, голос её звучит глуше и, наконец, на середине каденции, после слова «случайно» прерывается. Оркестр, вторя душевным движениям певицы, играет тише и вместе с ней умолкает. Наступившая тишина будит Бартоло. Граф встаёт, Розина и оркестр мгновенно возобновляют арию.
Граф. Действительно, чудесная вещица, и вы, сударыня так мастерски её исполняете…
Розина. Вы льстите мне, сударь, — заслуга всецело принадлежит учителю.
Бартоло (зевая). А я, кажется, вздремнул во время этой чудесной вещицы. Ведь у меня столько больных! Целый день бегаешь, носишься, точно угорелый, а как присядешь, тут-то бедные ноги и… (Встаёт и отодвигает кресло.)
Розина (тихо графу). Фигаро не идёт!
Граф. Надо выиграть время.
Бартоло. Знаете, бакалавр, я уже говорил старику Базилю, чтобы он ей давал разучивать что-нибудь повеселее этих длинных арий, которые нужно тянуть то вверх, то вниз: и-о-а-а-а-а, — точь-в-точь похоронное пение. Дал бы он ей каких-нибудь песенок из тех, что певали во дни моей юности, — они были доступны каждому. Я и сам когда-то знал их… Вот, например… (Во время вступления Бартоло, почёсывая голову, вспоминает, а затем, прищёлкивая пальцами и по-стариковски приплясывая одними коленями, начинает петь.)
(Графу со смехом.) В песне — Фаншонетта, ну, а я заменил её Розинеттой, чтобы доставить ей удовольствие и чтобы больше подходило к случаю. Ха-ха-ха-ха! Здорово! Правда?
Граф (смеётся). Ха-ха-ха! Да, на что же лучше!
Явление пятое
Фигаро в глубине, Розина, Бартоло, граф.
Бартоло
(поёт).
(Танцуя, повторяет припев.)
Фигаро у него за спиной передразнивает его.
(Увидев Фигаро.) А, пожалуйте, господин цирюльник, пожалуйте сюда, вы просто очаровательны!
Фигаро (кланяется). По правде сказать, сударь, в былое время моя матушка мне тоже это говорила, но с тех пор я немного изменился. (Графу, тихо.) Браво, ваше сиятельство!
В продолжение всей этой сцены граф усиленно пытается переговорить с Розиной, однако неспокойный и бдительный взор опекуна всякий раз его останавливает. Таким образом, между всеми актёрами идёт немая игра, хотя граф и Розина не участвуют в словопрении между доктором и Фигаро.
Бартоло. Вы опять пришли ставить клистиры, пускать кровь, пичкать лекарствами, чтобы у меня тут все с ног свалились?
Фигаро. Бывают такие дни, сударь. По крайности вы могли удостовериться, сударь, что моё усердие не ждёт особых распоряжений, когда помимо обычных услуг требуется ещё…
Бартоло. Ваше усердие не ждёт! А что вы скажете, усердный молодой человек, тому несчастному, который всё время зевает и стоя спит? И другому, который чихает три часа подряд, да так, что, кажется, вот-вот лопнет? Что вы им скажете?
Фигаро. Что я им скажу?
Бартоло. Да.
Фигаро. Я им скажу… А, чёрт! Чихающему я скажу: «Будьте здоровы», — а зевающему: «Приятного сна». Это, сударь, не увеличит моего счёта.
Бартоло. Понятно, нет. А вот кровопускания и лекарства увеличили бы его, если б только я на это пошёл. А это вы тоже в порыве усердия забинтовали мулу глаза? Вы уверены, что ваши припарки вернут ему зрение?
