Драматическая миссия - [4]
Знал Тибор и другого «добряка». Этот, правда, не рассказывал анекдоты. Однажды, накануне выборов, он потехи ради превратил свой служебный кабинет в судилище. Подобрал дружков-собутыльников и устроил потешный суд, повелев доставить десятка три самых строптивых мужиков из тех, что собирались голосовать за депутата «оппозиции». Не успели «обвиняемые» опомниться, как суд вынес им смертный приговор.
Крестьяне перепугались. Да и кому могло прийти в голову, что это — лишь невинное развлечение? Ведь всё было, как в настоящем суде: жандармы, наручники, на столе стояли зажженные свечи и распятие — священные регалии правосудия. Развлечение достигло апогея, когда осужденных доставили в камеру смертников, где лежала заранее заготовленная бумага, в которой говорилось, что каждый из приговоренных обязуется отдать свой голос за представителя правительственной партии. И тогда смертная казнь будет отменена. Подпиши бумагу — и правительство отпустит с миром домой.
В своих статьях Тибор не раз срывал лицемерную маску с подобных джентри. Он верил, что настанет время — и люди поймут: этот кичащийся своим либерализмом буржуазно-помещичий строй, с его показным прогрессом и «невиданными» гражданскими свободами — всего лишь дымовая завеса, обман, а, по сути, жизнь идет такая же, как и столетие назад.
Да. он боролся с иллюзиями, а сам оказался у них в плену. Через несколько месяцев после окончания гимназии (еще до того, как он устроился на работу в Надьвараде) газета «Непсава» напечатала его заметку о мастере-жестянщике, который так жестоко обращался со своими учениками, что трое из них убежали, а четвертый покончил с собой. Жестянщик обвинил Тибора в клевете и привлек к суду. По ходу следствия судья потребовал предъявить доказательства, подтверждающие, что именно жестокость мастера послужила причиной самоубийства. Кончилось тем, что Тибора обвинили в нарушении закона о печати. Сначала его удивила слепота судей: «Неужели они не видят прямую связь между преступлением и его следствием?» Потом он понял: власть, а значит, и суд — на стороне жестянщика, ведь он, хоть и маленький, но буржуа. Вот и выходит, что марксизм, который четко говорит об этом, — отнюдь не абстрактная теория. Значит, надо серьезно и глубоко взяться за его изучение! И он взялся.
Тибор вырос в состоятельной семье, и казалось бы, что ему марксистское учение, отстаивавшее интересы пролетариата? Но в душе юноши зрел протест против несправедливости, для семян уже готова была благодатная почва.
Он вступил в социал-демократическую партию. В ту пору его суждения мало чем отличались от рас-суждений других. «Статьями, а если потребуется, забастовками и демонстрациями мы добьемся у правительства избирательных прав для рабочих, — думал Тибор. — Парламент станет нашим. Правительство тоже будет социал-демократическим. Мы постепенно вытесним капитал со всех ключевых позиции и отбросим его, как выбрасывают червивую сердцевину спелого яблока».
Он верил, что избранный путь, хоть и не самый быстрый, но самый верный.
Социал-демократические лидеры, гордые сознанием своей высокой миссии, готовились чинно п благородно приступить к переустройству мира. В модных цилиндрах и белых перчатках собирались они вести битву со злом. Но зло в цилиндрах не щеголяло, в его гардеробе было сорок миллионов касок. Социал-демократы пребывали в царстве гроз, а над миром нависла беда. «Войны не будет, — упрямо твердили они, собравшись в Базеле. — Вот протоколы и решения! Глядите, люди, необходимые меры приняты!»
Тогда Тибор еще верил в магическую силу речей и уж, конечно, — печатного слова. Но грянула война, н правда предстала перед его взором во всей своей неприглядной наготе. Социал-демократические лидеры, кричавшие о рабочей солидарности, послушно слизывали кровь с рук империализма.
…Сдвинув развешанные над головой вонючие портянки, Тибор закурил. Что говорить, невеселые мысли одолевали его сегодня…
Задумавшись, он не заметил, как рядом с ним на нары опустился Тира.
— Послушайте, — сказал фельдфебель, хлопнув Тибора здоровенной лапищей по плечу. — Мы уже, можно сказать, фронтовая часть, и порядки тут не те, что в тыловых подразделениях… Ни к чему нам строго придерживаться всяких там предписаний. Вот, к примеру: по уставу иметь адъютанта положено только господину полковому командиру. А на фронте командир взвода может назначить любого солдата своим адъютантом. Я тоже не прочь. И хочу назначить вас. Согласны будете?
Тибор нарочито небрежно стряхнул пепел, и он упал на ботинок фельдфебеля, потом помолчал, закинув ногу на ногу, и, наконец, сказал, зло усмехнувшись:
— Социалисты сеют смуту! А здесь разлагать нельзя… Чьи это слова, Андраш Тира?.. Так что вряд ли я смогу быть вам полезен.
