Драма жизни Макса Вебера - [85]

Между тем в жизни профессора возникли трудности. Слишком велика оказалась разница между образом жизни обеспеченного «приватгелерте» в тихом Гейдельберге и регулярного университетского профессора в большом городе. Много времени требовалось на дорогу от съемной квартиры до университета. Возникли социальные обязанности: неизбежные визиты к руководству, полуформальные посещения коллег, без чего последние чувствовали себя ущемленными, и т. д. Это и другие трудности, связанные с условиями большого города, несколько раз приводили его на грань опасных приступов раздражения. Кроме того, он не хотел долго оставаться за границей и вне германской политики. Как теперь считается, предположение о том, что он не сможет полноценно выполнять все обязанности, подтвердилось, поэтому он решил уйти в отставку с должности профессора, благо контракт предоставлял такую возможность. В конце концов, он делал все, что требовалось и даже сверх того, даже прочел для офицеров доклад о социализме, в течение недель ежедневно преподавал и участвовал в диспутах. В середине семестра Вебер подал прошение об отставке, обещав в будущем приезжать в Вену в качестве свободного преподавателя.

После трех месяцев в июле 1918 г. Вебер вернулся в Гейдельберг. Но нового предложения от Гейдельбергского университета не последовало. Завязались переговоры с университетом Гёттингена, с Высшей школой торговли в Берлине, Франкфуртским университетом. Тем временем снова актуализировалось возникавшее еще до Вены приглашение в Мюнхен. Знаменитый национал-эконом Луйо Брентано ушел на пенсию (перешел на должность заслуженного профессора, professor emeritus, по германской номенклатуре) еще в октябре 1916 г. Выбор нового профессора на его место оказался сложным, три новые кандидатуры были отвергнуты. Сам Брентано желал видеть своим преемником Макса Вебера, но университет его всерьез не рассматривал, считая национал-либерала Вебера слишком левым. Однако после революции и создания народного правительства в марте 1919 г. политическая и идеологическая конъюнктура изменилась – он, наоборот, стал считаться в Мюнхене слишком правым. Председатель нового баварского правительства Курт Айснер видел на этом месте кого-то из социалистов.

В отсутствие Айснера совет министров Баварской республики 18 января 1919 г. рекомендовал университету начать переговоры с Максом Вебером относительно профессуры по национальной экономике. Инициативу проявил его старый знакомый и коллега Эдгар Яффе, который, оставаясь профессором Высшей школы торговли в Мюнхене, принял пост министра финансов в правительстве Айснера; его поддержал министр культов социал-демократ Хофманн. В архивном протоколе заседания органа, название которого звучит причудливо для немецкого уха, но так привычно для уха советского – Центральный исполнительный комитет Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, – от 26 марта 1919 г. говорится, что товарищ Яффе тепло высказался в пользу профессора Вебера (MWG II/10,16). Эльза Яффе, с которой у Вебера к тому времени после семилетнего раздора установились пока еще достаточно формальные отношения, пишет ему 7 января 1919 г.: «Эдгар рассказывал вчера об обстоятельствах рекомендации. Я дополню посланную Вам телеграмму: здешний министр культов Хофманн (школьный учитель) хотел Вас, так как не нашел подходящего социал-демократа – Бауэр не хочет, Адлера и Гильфердинга они здесь не любят, а Вас факультет поставил на первое место <…> Отрицательную позицию Айснера они надеются преодолеть голосованием» (MWG II/10, 16). В результате Вебер получил формальное приглашение от университета и в конце января выехал на переговоры, которые не были слишком сложными. Вебер потребовал у министерского референта по высшей школе Франца Матта ограничения преподавательских обязанностей только наукой об обществе, а также уменьшения обязанностей по принятию экзаменов и снижения аудиторной нагрузки. Матт настаивал на традиционном обозначении специализации кафедры как национал-экономии, Вебер не хотел этого ни в коем случае, он желал преподавать социологию. Факультет его поддержал, компромисс был достигнут. Вебер принял приглашение занять с 1 апреля 1919 г. профессуру по науке об обществе, истории хозяйства и национал-экономии. Официально назначение совершилось распоряжением министерства от 6 апреля.

Переезд в Мюнхен означал расставание с Гейдельбергом, квартирой в доме на Некаре с видом на замок, а также с кругом коллег и друзей, в частности с Миной Тоблер. Вебер с женой прожили там 22 года.

Сближение

Эльза Яффе рассталась с Максом зимой 1910 г., и, казалось, расставание было для обоих окончательным и бесповоротным. Но выяснилось, что, говоря романтическим языком, огонь любви в обеих душах не угас. Однако разрыв не прошел бесследно – преодолевать его приходилось постепенно, осторожно, шаг за шагом. Постепенное и осторожное сближение началось осенью 1916 г. 27 октября Вебер выступал в Мюнхене на открытом собрании так называемой Прогрессивной партии на тему «Место Германии в мировой политике». Одна из мюнхенских газет писала: «Энергичное выступление вызвало бурю аплодисментов». Эльза присутствовала на докладе. Как мы уже знаем (с. 163), начиная с 1906 г. она и Эдгар жили под Мюнхеном. Конечно, она не могла пропустить выступление Макса Вебера и не встретиться с ним самим. 29 октября она писала Альфреду, бывшему тогда в Гейдельберге: «Представь себе, я заговорила с Максом. Вот так сразу. Не могла это не сделать. Снова увидеть этого человека, который ведь составил значительную часть моей жизни, и попросту или как-то специально пройти мимо? Нет, я не смогла. Сначала было ужасно – ты понимаешь или постарайся понять, я никогда не хотела забыть все, что было в промежутке, но в моем сердце был тот же Макс Вебер, что и раньше. Но для него настоящим было то, что произошло последним, и страдания, которые этим вызваны. Он был будто замороженный, и все страдания мира запечатлелись на его лице, хотя есть еще одно страдание – то, которое человек приносит себе сам». Эльза продолжает: «…просто уйти было бы ужасно. А сегодня я увидела его снова, и это было