Драма жизни Макса Вебера - [5]

Но мне предстоит сказать и о еще более тяжелом. От моей матери ты знаешь, что я – как я теперь полагаю – был шесть лет тому назад близок чистому сердцу девушки, она кое в чем похожа на тебя, но не во всем. Но тебе неизвестна вся тяжесть ответственности, которую я, тогда еще почти мальчик в отношении к девушкам, взял на себя; я ощутил это поздно и на всю жизнь. Она, я это понял позже, лучше меня чувствовала мое состояние. Долгое время я сомневался, кончено ли все между нами. Чтобы удостовериться, поехал в Штутгарт. Я увиделся с ней, ее образ и голос были прежние, но, видишь ли, как будто рука некоего духа стерла ее образ в глубине моего сердца, передо мной был не тот образ, который жил во мне, будто из другого мира. Почему? Не знаю. Мы расстались, как я думал, навсегда. И вдруг на Рождество до меня доходит слух, что врачи не могут обнаружить причину ее продолжающейся болезни и приходят к выводу о все еще существующем скрытом чувстве. И я тщетно ищу в себе окончательный ответ на вопрос: возможно ли, что я, желая ей помочь покончить с тем чувством (если оно еще было), пробудил в ней надежду? Теперь приходит известие, что она поправляется и сама в это верит, а меня вдвойне мучает сомнение: что укрепило ее нервы – надежда или отказ? Как бы то ни было, уже от нее я не мог бы принять холодный отказ, покорность; я не должен быть мертв для нее, если хочу жить для другой; поэтому я должен посмотреть ей в глаза и убедиться в том, что ее сердце бьется в унисон с моим, видя, что счастье жизни, которое она бы мне дала, если бы этому не воспрепятствовали предрассудки, неопределенность моего положения в тусклое время пребывания референдарием и моя слабость, я получаю от другой.

Это как раз об Эмми Баумгартен. Нужно сказать несколько слов об Эмми, а также о других Баумгартенах. С Эмми Макс Вебер встретился во время прохождения одногодичной военной службы в Страсбурге, когда посещал по выходным гостеприимный дом Баумгартенов – близких родственников Веберов. Собственно, и Страсбург для прохождения службы был им выбран потому, что там жили Баумгартены. Мать Эмми Ида Баумгартен – старшая сестра Елены, матери Макса, она замужем за историком Германом Баумгартеном, семинары которого в часы, свободные от службы, посещал Макс. Ида – умная и глубоко религиозная женщина, ее интересуют не теологические тонкости и не религиозно-политические идеи, а морально-этические нормы, практические правила жизни и жизненные ориентиры, которые диктует вера. Она серьезно читает протестантских писателей, в частности Уильяма Ченнинга и Теодора Паркера. Ида очень сильно повлияла на мировоззрение и жизнь Елены, которая в значительной степени вслед за старшей сестрой сделала своими жизненными принципами веру в бога, следование велениям сердца и помощь ближним, хотя вера Елены скорее всего не была столь холодной и ригористичной, как вера Иды. Даже молодой племянник Макс последовал совету Иды и прочел одну из книжек Паркера, что, как он отзывался, впервые пробудило в нем более чем теоретический интерес к религии. Можно сказать, что Ида Баумгартен прямо и через посредство матери Елены заразила Макса Вебера протестантской этикой.

Кого-то из Баумгартенов еще придется упоминать в этой книге. Так, Отто, сын Германа Баумгартена и брат Эмми – протестантский пастор и издатель религиозно-политического журнала – через несколько лет венчал Макса и Марианну в деревенской церкви в Эрлингхаузене. Эдуард Баумгартен, внук старого историка и двоюродный племянник Макса Вебера, стал известным философом и социологом, а также одним из первых биографов своего великого дяди. Его огромный сборник документов, связанных с Максом Вебером, и воспоминаний о нем (EB), вышедший в 1964 г. к столетию рождения великого ученого, надолго стал главным трудом, на котором зиждились оценки роли и значения Вебера в науке и вообще в жизни Германии. В конце концов, он превратился в полуофициального биографа Вебера; с ним перед смертью делилась бесценными материалами Марианна, именно ему передала любовные письма Вебера Эльза Яффе.

Поучительные эпизоды связаны с деятельностью Э. Баумгартена во время нацизма. Успешно проведя несколько семестров в качестве внештатного доцента в Гёттингене, он подал в 1935 г. заявление на прием в национал-социалистический Союз немецких доцентов (университетских преподавателей) и одновременно – на принятие в ряды СА, то есть штурмовых отрядов, военизированных формирований нацистской партии. Однако не все пошло гладко. Кандидатуру Баумгартена потребовал отклонить не кто иной, как Мартин Хайдеггер, ставший к тому времени одним из важных философов нацистского режима. Хайдеггер написал в Союз доцентов:

Д-р Баумгартен как по родственным связям, так и по убеждениям принадлежал к либерально-демократическому кружку гейдельбергских интеллектуалов, собиравшемуся вокруг М. Вебера. Тогда он, если чем-то и был, то никак не национал-социалистом <…> После того как он провалился у меня (Баумгартен безуспешно пытался стать ассистентом у Хайдеггера во Фрайбурге. – Л.И.), он активно взаимодействовал с работавшим тогда в Гёттингене и ныне отставленным евреем Френкелем <…> Полагаю, что сейчас его зачисление в СА невозможно, так же как и предоставление ему звания доцента <…> В области философии, во всяком случае, я считаю его шарлатаном