Дракула - [32]

Потом стали приходить дети, похожие на эльфийских подменышей, с их психоделией и чрезмерностью, которые напомнили ему его самые давние былые времена. Те дни великолепия и драматичности его трансильванского двора, ванны с кровью, девственницы и утехи неимоверной роскоши. Так или иначе, одно смущенное дитя цветов случайно наткнулось на его замок, потом еще одно, и еще, и так до тех пор, пока замок не стал местом паломничества.

Слуги умоляли его уехать или хотя бы приостановить поток бездумных смертных. Но он вскоре обнаружил, что ему нравятся маленькие хиппи, и не столько из-за сомнительности их компании, сколько из-за того, что они искали его. Они дурачились и кружились, чтобы развлечь его, пировали на его банкетах, писали ужасные, перегруженные деталями стихи, которые любили декламировать ему после обеда, и потихоньку подбивали друг друга на то, чтобы подставить шею под его клыки, хотя он сам никогда их об этом не просил. Существовал он или же нет? Он никогда не обнаруживал себя, имея в распоряжении личного помощника и давая указания своим невестам и слугам на то, что и как надо сделать.

Постепенно он стал доверять своим поклонникам так же, как когда-то своим цыганам. Они оказались бы достойны этого доверия, если бы не их домыслы о Дворе Алого Короля. Его самые пылкие поклонники были слабыми, бестолковыми и поэтому неопасными.

Из-за этой их безобидности Дракула пожалел их. В своих расшитых бисером костюмах, с волосами, растрепанными, как у баньши, они вертелись, кружились и принимали вычурные позы. Чувак, это так… это настолько! Он заинтересовался, на самом ли деле они более управляемы и наблюдательны, чем их товарищи из средних слоев общества, которые носили стрижки под битлов и оставались дома с родителями. Каждое действие, каждое высказывание, каждая мысль этих маленьких неухоженных бездельников тщательно изучались, анализировались и сравнивались с непостижимым стандартом интеллектуального совершенства, которым они не обладали, и судьбоносным счастливым случаем, которого не было:

Я сказал «красный», и Капитан вошел в комнату!

Вay, круто! Зацени! Ты только что сказал мне это, и он вышел из комнаты!

Он жалел о том, что не было такой вещи, как кармическая предрасположенность к прозрению. Она сделала бы его долгую жизнь более интересной. И так же, как сотни тысяч живущих в то время, он прибегнул к наркотикам. Дети натащили с собой невероятное количество разнообразнейшей наркоты: гашиш, марихуану, тайские палочки, мескалин, грибы, таблетки всех форм и размеров. Они глотали таблетки, как витамины; они курили марихуану и гашиш, как сигареты, а все остальное они готовили с маслом и медом и грызли, как восточные сладости.

Но ничто из этого не действовало на Дракулу. Он перепробовал все: курил, глотал таблетки, вводил наркотики в вены, даже пил кровь детей, бывших под кайфом или в отключке от наркотиков. Ничто не срабатывало.

И они не могли объяснить ему, на что это похоже. Обычно они лежали на холодном полу замка в том же рассеянном бредовом состоянии, которым сопровождались его приемы пищи, водя руками в воздухе и декламируя слова песен. Подобные трансформации, не приносившие никаких результатов, кроме увеличивающейся потребности в безделье, казались ему ужасающей расточительностью, в то время как он сам с его сверхъестественной продолжительностью жизни и реальной связью с мифами о его расе обладал сознанием, достойным расширения, и не мог осуществить этого.

Он продолжал надеяться, что один из них постепенно выделится из толпы, подобно тому как сливки поднимаются на поверхность молока, кто-то, с кем он сможет говорить и проводить исследования, и этот человек раскроет ему секреты наркоманской вселенной. Он продолжал поощрять их паломничества в свой замок, терпеть их шушуканье и то, что они вмешивались в его частную жизнь. (Существовал он или же нет? Как странно, люди так наивны!) Юноши изъявляли желание вступить в связь с его невестами, а девушки — с ним самим. Это было вполне нормальным, и он участвовал в их беспорядочных связях. Груди, и бедра, и половые органы, так много переплетающейся плоти, наливающейся алой кровью, это было классно, как они говорили.

Но по прошествии некоторого времени стало ясно, что это была серия повторяющихся действий, причем повторяющихся бесконечно. Среди них не было ни одного, кого бы он мог рассматривать как возможного кандидата для Изменения, хотя он не Изменял никого уже почти сто лет. Дети-хиппи стали его утомлять, и он рассматривал их всех, скорее, как возможных кандидатов для сажания на кол. Но о таком поступке обязательно узнали бы за пределами замка, и за этим последовало бы строгое наказание. Американские власти были столь же репрессивными и диктаторскими, как и он когда-то. Они не мучили своих жертв физически. Вместо этого они сообщали прессе лживые факты о них и бросали их в тюрьмы по сфабрикованным обвинениям. Если бы он обладал такими же средствами массовой информации в свое время в Карпатах, то делал бы то же самое. Это, безусловно, было эффективным.

Он вернулся к своим старым тайным привычкам. Холодными ночами в пустыне он пикировал на койотов и кроликов или взмывал ввысь и разрывал в клочья сов. Но для столь подавленного и апатичного существа, каким он стал, даже атавистическая радость охоты оказалась приглушенной и мимолетной.