Гауптман подошел к уединенному дому на рассвете.
Чья-то фигура двинулась ему навстречу. Шелленберг остановился, узнав старую цыганку.
— Не ходите туда, — сказала она.
Гауптман поднял пистолет.
— Что вы здесь делаете? Почему не в бараке?
— Оберст Рауш назначил меня охранник, — ответила она бесстрастно. — Я должна следить за Влад Цепеш.
— Рауш?! — Шелленберг не верил собственным ушам. — Рауш никогда не позволил бы вам здесь находиться! Вы лжете, фрау!
— Каждый, кто войти в этот дом, умереть, — сказала она прежним безжизненным тоном.
Шелленберг оттолкнул ее. Старуха не сопротивлялась. Со штыком в правой руке и люгером в левой, он шагнул в прихожую. Свет снаружи почти не проникал сюда, поэтому Гауптман остановился в растерянности. Вдруг кто-то бросился на него из темного угла. Он пронзил грудь нападавшего штыком и только тогда узнал в нем одного из недавно умерших часовых.
— Что там случилось?
Он поднял голову и увидел вверху лестницы, которая вела на второй этаж, оберста Рауша.
— Ну-ка поднимитесь сюда и объясните, что вас привело?
Шелленберг взбежал по лестнице.
— Господин комендант, у меня есть доказательства того, что один из цыган, этот…
Неестественно красные губы коменданта приоткрылись, обнажив острые клыки. Еще через мгновение Рауш бросился на Шелленберга и едва не впился зубами в его шею. Напрягая все силы, гауптман попытался вырваться из смертельных объятий.
Неожиданно хватка ослабла — и это произошло одновременно с проникновением в мрачное здание первых лучей солнца. Гауптман изо всех сил толкнул коменданта в грудь. Заметив солнечный свет, полковник — или нечто, принявшее его обличье, — бросился прочь. Шелленберг настиг его в столовой. Свет утреннего светила охватил Рауша, он закричал. Через мгновение плоть коменданта обратилась в прах.
Гауптман направился в подвал и здесь нашел то, что искал.
Ящик с землей, в котором неподвижно лежал граф Дракула.
Шелленберг поднял штык и с силой вогнал его в грудь вампиру.
Он вышел из дома и некоторое время стоял на крыльце, пытаясь осмыслить происшедшее. Старая цыганка неслышно выступила из тени дерева. Он хрипло сказал:
— Можете войти. Приберите там…
Не глядя на нее более, гауптман медленно двинулся к лагерю. Возле самых ворот он остановился. Ему вдруг вспомнились последние слова Дракулы:
«Неужели вы полагаете, что мои деяния чем-то отличаются от ваших?»
…Потухшими глазами он смотрел на бесконечную вереницу заключенных с серыми обескровленными лицами, направлявшихся мимо него к месту работы.
Перевод Даниэля Клугера
