Драконья волынь - [95]

– Что произошло, Полина? Как ты себя чувствуешь? – осведомился Монье.

– Я думаю, – вдруг ответил Ирвинг, – что ей просто стало душно. Не так ли? Это не имеет ничего общего с проклятием.

– Да, – прошептала потрясенная Полина. Было ли просто совпадением, что он произнес ту фразу, которую собиралась сказать она сама, или Предводитель Светлого сообщества все же прочитал ее мысли? – Да, стало тяжело дышать, и я почувствовала слабость, и… кажется, потеряла сознание. А где мой дядя?

– Он вышел, – сказал Монье на французском. – Сначала мы решили, что это тот самый приступ, и он не смог это вынести. С ним все нормально, он просто стоит за дверью. Позвать его? А тебе стоит немного полежать. Потом можешь снова идти веселиться.

Старейшины удалились, вошел мсье Феншо, обнял племянницу и просидел с ней так в течение нескольких минут.

– Со мной все хорошо, cher oncle. Ты можешь оставить меня здесь. Просто стало очень душно. – Полина попыталась улыбнуться и выпутаться из дядюшкиных объятий.

– Нет, не прогоняй дядю. Будет лучше, если с тобой кто-нибудь посидит, – сказал Даниил Георгиевич.

– Я посмотрю за ней, – бесцветным голосом отозвался взявшийся из ниоткуда Сева. Полина его не видела, наверное, он стоял где-то за спинкой дивана. Зато она видела его отца, чей взгляд на мгновение изменился: стал подозрительным и удивленным. Правда, в следующий миг его решительно взял под руку мсье Феншо, и оба почтенных колдуна покинули гостиную.

Сева обошел диван, сел на край и уставился на закрывшуюся дверь, вместо того чтобы посмотреть на Водяную колдунью. Полина лежала, ожидая, когда Сева наконец расскажет, что же они с Митей обнаружили в потайной комнате, но Сева молчал.

– Так что… – начала она, но осеклась, потому что в тот же миг он накрыл ее ладонь своей рукой. Внутри что-то сделало кувырок и отозвалось мимолетной сладкой тяжестью где-то за пупком. Она ясно ощутила, что прижата к нему бедром, и это все было ужасно некстати… Но вдруг Полина почувствовала еще какое-то движение – кто-то опустился на мягкий бархатный подлокотник за ее головой, и вкрадчивый голос Стефани произнес:

– Давай пгогуляемся. С бедняжкой ничего не случится без нас. Ей надо побыть одной и пгийти в себя.

– Конечно, – ответил Сева неестественно мягким голосом, – пойдем.

Его ладонь медленно сползла с ладони Полины, что-то оставив там.

Так вот почему Сева молчал – в комнате была Стефани! Вот почему он взял Полину за руку – просто хотел передать ей какую-то вещь! А она… что она опять придумала?

Как только за Стефани и Заиграй-Овражкиным закрылась дверь, Полина села, облокотившись на спинку дивана, и развернула скомканный листок бумаги, который он только что оставил в ее руке.

На бумажке была нацарапана схема, напоминающая семейное древо, имена в котором были неразборчиво написаны крупным скачущим почерком.

МИЛОНЕГА

Е. Максимова + А. Вяземский

О. Вяземская + М. Феншо Я. Вяземская + В. Брусникин

М. Феншо П. Брусникина

Чем дальше она вчитывалась, тем сильнее расширялись от ужаса ее глаза. Она глядела на жалкий смятый листок, который содержал в себе тайну ее семьи, и чувствовала, как волна нежелания верить в реальность поднимается внутри. И тут же что-то дернулось в груди… торжествующе, будто вспыхнула мимолетная искра необъяснимого восторга. Это напугало ее не меньше. Полина вскочила на ноги. Ей нужно узнать подробности того, что Муромец и Заиграй-Овражкин увидели в потайной комнате. Где-то в глубине души она еще надеялась, что все это могло оказаться ошибкой. Полина уже собиралась выбежать наружу, как вдруг представила, что ребята, скорее всего, находились сейчас в главном зале. Сева наверняка танцевал с француженкой, а несчастный Митя – со своей невестой. Нет, ей точно не следовало идти туда. Лучше уж подождать здесь! Полина опустилась в кресло, но тут же снова встала. Нет, сидеть, сложа руки, тоже не лучший выход. Надо прогуляться. Может быть, выйти на улицу. Если уж не было возможности разузнать все прямо сейчас, нужно куда-то себя деть, подождать где-то и обо всем подумать. Захотелось вдруг уткнуться кому-нибудь в плечо и расплакаться.

Она открыла дверь, вышла из комнаты и направилась по коридору в неосвещенное крыло дома, где, как ей казалось, находилась парадная лестница, ведущая на первый этаж. По ней Полина планировала попасть в холл, а оттуда выбраться на улицу, чтобы остыть и справиться с навязчивым желанием разреветься. Она поблагодарила всех божеств, которых только смогла вспомнить, за то что коридор оказался пустынным и темным. Ее никто не заметил, и она, неслышно ступая по мягкому ковру, направилась к лестнице.

Но через некоторое время облегчение сменилось легким испугом. Сначала девушка догадалась, что пошла не в ту сторону: коридор все не кончался, а лестница не появлялась. А затем, по мере того как коридор становился темнее, все отчетливее стали доноситься странные звуки возни и шуршания. Когда же Полина сделала еще несколько шагов вперед, перед ее глазами предстала совершенно неожиданная сцена: Сева стоял, прислонившись к стене, и сжимал в тесных объятиях Стешку. Полы его парадного кафтана были распахнуты, глаза закрыты, а голова запрокинута назад. Стефани страстно целовала его в шею, ловко расстегивая верхние пуговицы его рубашки.