Драконья кровь - [17]

– Да, сэр! Разумеется, сэр!

* * *

Лазарет Эд покинул примерно через полчаса – на своих собственных ногах, в чистом, хотя и сильно поношенном камзоле с чужого плеча и с плотным, как спрессованная солома, почти непробиваемым для мысли туманом в голове. На прощанье лекарь – бодренький старичок-нарт в линялом сером балахоне, столь густо покрытом следами от выведения пятен разнообразнейших форм и оттенков, что сделавшемся похожим на камуфлированный планетарный маскхалат, – кое-как растолковал юноше, как тому добраться до Большого Зала, но Эд мало что понял из его объяснений, и еще меньше запомнил. Естественно, уже на втором повороте он свернул не туда, уткнувшись в тупик, постоял с минуту в замешательстве, затем, повернув назад, проскочил нужную лестницу, а на следующей, вместо того чтобы спуститься на уровень, поднялся на два – выше та просто не вела. Кончилось тем, что он едва не вышел через шлюз в открытый космос – к счастью, на ведущем наружу люке, как и положено, стоял кодовый замок, но Эд упорно продолжал туда ломиться, пока на шум не явился сердитый солдат из замковой стражи. Первым его желанием, похоже, было помочь буяну справиться с неподатливым замком и отправить на встречу с вожделенным вакуумом, но, заметив брас лет на запястье юноши, стражник, естественно, передумал и, не без труда добившись от Эда информации о цели его путешествия, даже вызвался сопроводить «сэра рыцаря» в Большой Зал. «Сэр рыцарь» соблаговолил согласиться.

В Большом Зале было многолюдно и шумно, пахло жареным мясом и чесноком. Не слишком понимая, что и как ему следует делать, Эд застыл на пороге, оглянулся, было, в поисках подмоги на своего провожатого, но стражник, посчитавший, по всей видимости, свой долг выполненным с лихвой, уже успел куда-то испариться. Несколько секунд юноша растерянно искал его глазами, затем, осознав бесполезность этого занятия, вновь оборотился к залу. Попытка сфокусировать взгляд отдалась в висках резкой болью, но все же Эд успел разглядеть пустой табурет, стоящий в каких-то пяти шагах от входа. В следующий миг ноги уже несли юношу к нему.

Тяжело опустившись на жесткое сиденье, Эд на пару мгновений прикрыл глаза, отдыхая, когда же он открыл их вновь, на столе перед ним красовался высокий металлический кубок, полный вина. Почти машинально юноша потянулся к нему, и только теперь обнаружил, что держит в судорожно стиснутых пальцах кортик в серебряных ножнах. Неуверенно положив оружие на черную скатерть, Эд обеими руками взялся за кубок и отпил из него.

Как ни странно, после первого же глотка в голове у него стало понемногу проясняться, и, опорожнив чашу наполовину, Эд почувствовал себя в силах оглядеть зал.

Тот, и правда, выглядел большим – не меньше Палаты парадного Присутствия районного магистрата, а та, пожалуй, была самым просторным помещением, в котором Эду довелось бывать до сих пор (если, конечно, не считать модульных зерновых амбаров, но при чем тут амбары?). Потолок здесь не давил всей тяжестью на макушку, как в оставшихся позади коридорах или в том же лазарете, а образовывал высокий свод, из-под которого струился ровный, приятный для глаз свет. Декор стен имитировал кирпичную кладку, местами нарочито неровную.

За расставленными полукругом в два ряда прямоугольными столами под белоснежными скатертями пировали, восседая на скамьях, человек пятнадцать-двадцать, среди которых Эд тут же узнал могучую женщину-рыцаря, волею которой, он, собственно, здесь и очутился – как там ее называли? Большая Берта? По правую руку от грозной воительницы сидела миловидная юная девушка с заброшенной на плечо длинной черной косой, одетая как богатый торговец. Подперев подбородок кулачком, она пристально смотрела на Эда. Напоровшись на ее ледяной, острый, как опасная бритва, взгляд, юноша почувствовал себя насаженной на булавку бабочкой под лупой садиста-энтомолога и поспешно отвел глаза.

Прочие пирующие – Эд уверенно определил их для себя как рыцарей, хотя и не мог со своего места разглядеть у большинства ни браслетов, ни кортиков – не были столь бесцеремонны, но все же нет-нет, да и поглядывали на него, кто с любопытством, кто, как показалось юноше, скорее с сочувствием, но многие с легко угадываемой неприязнью.

Стол, за которым сидел он сам, заметно отличался от прочих. Во-первых, скатерть на нем была не белой, а черной, а во-вторых, он был длинным, от одной стены зала почти что до противоположной. За дальним от юноши концом стола на таких же, как его собственный, табуретах, угрюмо перешептываясь, сидело человек десять – в основном, молодых парней немногим старше него. В отличие от компании рыцарей, в их рядах по отношению к Эду царило полное единодушие: лица были хмуры, а в глазах читалась едва ли не ненависть.

Под градом всех этих недобрых взглядов Эду сделалось весьма неуютно, и он поспешил спрятаться за кубком, который весьма кстати оказался вновь наполнен до самых краев.

Внизу, на планете, ему уже случалось пробовать вино – по праздникам и совсем по чуть-чуть: напиток этот был в их краях привозным и недешевым. Ричард Скотт вообще считал его нартским баловством, предпочитая более традиционный для стола асатов эль, варившийся прямо в поселке. Эд к элю был равнодушен, мнение же дяди о вине до сего дня полностью разделял: дорого и невкусно, пусть и престижно.