Драконы войны - [7]

Базил не любил Таррента так же, как и все, и по возможности избегал разговоров с командиром. Таррент на мгновение уставился в большие черные глаза дракона и отвел взгляд.

– Гм-м-м, ну да, вы так думаете. – Таррент отошел.

Релкин, обуреваемый дурными предчувствиями, уставился ему вслед. У Таррента были фавориты. Релкин знал, что никогда не станет одним из них. Он задумался, что же все-таки в нем так не нравится Тарренту.

То немногое, что они знали о командире эскадрона, сводилось к следующему: он потерял своего собственного дракона несколько лет назад в результате несчастного случая; он принимал участие в какой-то вылазке против Теитола, получил боевую звезду и гордо носил ее, не снимая.

Свейн говорил, что Таррент завидовал славе Базила как героя Туммуз Оргмеина.

Релкин пожал плечами. И это тоже им придется как-то пережить. Они должны. Им предстоит еще девять лет службы до того, как они смогут уйти в отставку и начать новую жизнь в качестве фермеров.

Центральные ворота неясно вырисовывались впереди. Человек и его дракон продолжали свой путь в форт, оставив позади разноцветные палатки и шумную толпу участников празднества. На территории форта они увидели знакомые очертания белоснежных каменных и деревянных строений, крыши, покрытые шифером и соломой, казармы для людей и драконов Второго марнерийского легиона.

Со времени их возвращения из южной империи Урдх в прошлом году во Втором марнерийском едва ли прибавилось народу, но в последнее время в нем стало явно тесно, особенно когда командир эскадрона Таррент шнырял повсюду и везде можно было наткнуться на тяжелый повелительный взгляд его темных яростных глаз.

Глава 3

До полуночи оставался еще час, но в Драконьем доме раздавался громоподобный храп счастливых вивернов. Они вкушали сон, ублажив себя хорошей едой и обилием пива.

Дракониры из Сто девятого тем не менее не спали; они припозднились, занятые полировкой нагрудной брони и пряжек, рукоятей и шлемов, значков и пуговиц – всего, что входило в снаряжение боевого дракона и его драконира. На следующее утро в части был объявлен парад. После прибытия командира Дигаля Таррента в части состоялось столько парадов, что Дракониры даже прекратили жаловаться. Это был противный, но неизбежный и принятый всеми факт их жизни.

Когда они работали все вместе, разговор был по крайней мере оживленным. Они тщательно анализировали каждый из прошедших поединков и предсказывали результаты следующих. Сейчас разговор коснулся новой темы: прошел слух, что в Холмы Кохона пошлют большой патруль, чтобы выследить бандитов, которые мучают местное население Черной горы и Высокого озера.

– Кохон? – фыркнул Свейн из Ривинанта, самый рослый и сильный из дракониров Сто девятого. – Я уж лучше остался бы здесь, чем бродить по тем холмам. Делать нечего, за девицами не побегаешь, никакого пива и никаких удовольствий.

– Ты даешь, Свейн, – проворчал Релкин. – У нас у всех одна и та же барачная лихорадка, пока мы сидим здесь. Разве ты видел что-нибудь, кроме бараков, с тех пор как мы вернулись из Урдха?

– Не упоминай при мне это жуткое место, – сказал Томас Черный Глаз.

Релкин разделял его чувства. Дракон Томаса Чам только недавно вернулся на действительную службу после ранений, которые получил в кампании против Урдха. Да и у самого Релкина было столько воспоминании об этой южной территории, что их хватило бы на целую жизнь. Он помнил девушку-аристократку, которая подарила ему свою любовь. Но, помимо этих милых сердцу минут, были и ужасные картины, представшие перед его взором, когда они с Базилом сражались в карьере под храмом змееподобного бога Сипхиса в древнем Дзу. В тот день они насмотрелись такого, что останется в их памяти до конца жизни. Релкин не строил планов возвращения на эту древнюю, «орошаемую родником землю» в ближайшее время.

– Не все так уж плохо, – сказал Джак, который ухаживал за молодым медношкурым по имени Расп. – Мне кажется, что вы, ребята, говорите только о том, что когда-то происходило с вами.

– Заткнись, Джак, – крикнул Свейн.

– Угу, – согласился Моно, который, как и Релкин, был в их части старослужащим. Моно пожизненно придется носить шрамы, полученные в Урдхе, как и старине Чектору, его дракону-тяжеловесу.

Но в Сто девятом появилось много новых лиц. Потери во время тяжелой осады громадного города были велики. Драконов и дракониров убивали, калечили, увечили и теряли во всех легионах.

Среди новичков был стройный темноволосый юноша с добрыми карими глазами. Его звали Мануэль, ему было восемнадцать лет, и он не очень вписывался в основную группу, где большинство были сиротами. Он вырос в семье военного, успел побывать в городе Марнери и во многих фортах Кенора. Его отец ушел в отставку в чине капитана.

После того как юноша выразил желание служить в частях драконов, он прошел специальную подготовку, чтобы стать дракониром у громадного дикого Пурпурно-Зеленого дракона с Кривой горы, который сражался в Сто девятом, потому что его крылья были искалечены во время плена в злом городе Туммуз Оргмеине.

Будучи старшим по возрасту и самым образованным, Мануэль стал неофициальным лидером новых дракониров.