Драконы войны. Книга 2 - [13]
Релкин пошел к котлам, где варилась лапша и подогревался хлеб.
Альсебра была уже там, и Брайон наполнял ее шлем лапшой и акхом.
– Это ужасно, то, что делают эти двое, – сказал Брайон.
– Я пытался, – Релкин пожал плечами.
– Влок чуть ли не в рабство готов за мясо.
– Знаешь, я думаю, Свейн тоже.
Брайон сделал гримасу:
– Мне это кажется неправильным.
– Это не логично, – сказала Альсебра, возвышавшаяся над ними.
– Почему ты так считаешь? – осведомился Релкин.
– Люди одних животных едят, а других не едят. Драконы же едят всех животных без исключения.
– Даже медведей? – спросил Релкин.
– Даже медведей, даже китов. Но драконы предпочитают одних животных другим. И люди любят есть одних животных больше, чем других. Различие только в том, что люди создали больше правил о том, каких животных надо есть. У драконов нет таких правил. Люди делают правила и по этим правилам организуют весь мир.
Релкин уже знал, что диапазон умственных способностей Альсебры значительно превышал интеллектуальные возможности остальных драконов, особенно бедного старины Влока.
– Но Альсебра не ест лошадей, – сказал Брайон.
– Я не дикий дракон. Я выросла из яйца в месте, где было много лошадей. Я считаю, что они прекрасны. Я не съем ни одной из них так же, как вы не съедите кошку или собаку.
– Угу, – сказал Брайон. – Ну вот. Но это не логично.
– Они наслаждаются кониной, – Релкин бросил короткий взгляд через плечо.
– Это чудесно пахнет, но… – Брайон скорчил гримасу и согнулся над лапшой.
Пурпурно-Зеленый по-прежнему не обращал внимания на Влока.
Наконец, после того как Базил раза два подтолкнул его, дикий дракон прекратил мучить беднягу и протянул ему несколько ребер. Затем они все недолго жевали в молчании. От лошади не осталось ничего, кроме самых больших костей. Пурпурно-Зеленый был удовлетворен:
– Это прекрасно. Дракону понравилось, как люди жарят еду и делают ее вкусной. Более сильный вкус, чем при старом способе.
– Хотя и намного больше работы, – сказал Влок, который был хотя и не очень умен, но на этот вывод его ума хватило.
– Когда такие хорошие вещи едят только от случая к случаю, это придает им ценность. Разве нет?
– Да, – без колебания ответил Влок, – это стоит того, чтобы побеспокоиться. Это важное открытие для Влока.
– Влок не открыл это, это сделал я, – уточнил Пурпурно-Зеленый.
– Нет, то есть да. Я имел в виду, что для меня лично это было открытие. Новая вещь. Я не думал об этом раньше.
Пурпурно-Зеленый уже собирался сказать что-то невежливое, но почувствовал, как его толкает в бок Хвостолом. Влок был Влоком. И нечего опускаться до его уровня. На какое-то время наступило молчание, пока Пурпурно-Зеленый не вернулся вновь к захватывающей теме гастрономических изысканий:
– На что будет похож медведь, если мы его поджарим?
– Медведь? Ты когда-нибудь пробовал медведя? – спросил Влок.
– Конечно. Я ел бурых медведей и белых тоже. Правда, я не ел маленьких черных медведей. Они не встречались там, где я привык охотиться. Мясо медведя – тяжелая пища.
– Ты считаешь, что, положив его на угли, можно исправить вкус? – У Базила снова появился интерес. Жареная лошадь была замечательной. И все же у него было смутное ощущение вины из-за драконопаса и дурацких человеческих суеверий, которые все портили.
– Думаю, хорошо было бы попробовать, – сказал Пурпурно-Зеленый.
Размышления о приготовлении медведей были прерваны приездом всадника, посланца из засады, расположенной недалеко отсюда. Что-то случилось, это было ясно по той спешке, с какой парень примчался на командный пункт. Несколько секунд спустя галопом прискакал командир эскадрона Таррент:
– Всем встать, мы должны идти. Там неприятности, враг очень быстро продвигается.
– Насколько плохие новости, командир Таррент? – спросил Свейн.
– Капитан Идс ранен, но не тяжело. Есть потери.
– A y драконов?
– Антер. Но он все же ходит. А теперь вперед, драконир, у нас нет времени для болтовни.
Последовали быстрые приготовления к переходу, на драконов нагрузили снаряжение. Затем двинулись дальше на восток, и поджаренная лошадь осталась только в памяти.
42
ГЛАВА
Орел запаздывал. Его крохотными седоками владело сильное беспокойство, передававшееся и ему. Время было дорого, но даже время не могло отменить тот факт, что огромной птице приходилось охотиться, чтобы подкрепить свои силы.
Куика, орел в расцвете сил, был способен покрыть сотни миль в день при благоприятных условиях, но после того как он перелетел Высокий Ган, жестокая гроза оттеснила его на восток от Хазога. Весь день и всю ночь орел и двое его маленьких пассажиров прождали, забившись в щель на одной из вершин Гор Белых Костей, пока буря не успокоилась. Чтобы остаться в живых, мышь и птица поели немного из бесценных запасов зерна в маленьком мешочке, привязанном к ноге орла. Куике есть было нечего, и поэтому, когда буря кончилась, орел взмыл в поднебесье, чтобы поохотиться.
