Драконы - [8]

И в самом деле Адара с самого начала была не такой, как все. Это была очень серьезная маленькая девочка, редко игравшая с другими детьми. Люди говорили, что она красива, но это была странная, чуждая им красота: белая кожа, светлые волосы, огромные светло-голубые глаза. Она улыбалась, но нечасто. Никто никогда не видел ее плачущей. Когда Адаре было пять лет, она наступила на гвоздь, торчавший из доски, засыпанной снегом, и проткнула ступню насквозь, но даже тогда девочка не заплакала и не закричала. Она отдернула ногу и вернулась домой, оставив за собой кровавый след. Дойдя до дома, она сказала лишь: «Отец, я поранилась». Она не капризничала, не дулась и не плакала, как обычные дети.

Даже в ее семье понимали, что она особенная. Отец ее был рослым, могучим мужчиной, скорее похожим на медведя, и не слишком любил людей; однако на лице его появлялась улыбка, когда Джефф начинал осаждать его вопросами, он смеялся и обнимал Тери, старшую сестру Адары, золотоволосую девушку с лицом, усыпанным веснушками, которая беззастенчиво заигрывала со всеми местными парнями подряд. Иногда он обнимал и Адару, особенно когда был пьян, что часто случалось во время долгих зим. Но при этом он никогда не улыбался. Он притягивал к себе ее хрупкое тельце, сжимал ее в своих могучих лапах, и где-то в груди у него рождалось рыдание, и крупные блестящие слезы текли по красным щекам. Летом он никогда не обнимал Адару. Летом он был слишком занят.

Летом все были заняты, кроме Адары. Джефф работал с отцом в поле и задавал ему бесконечные вопросы обо всем подряд, узнавая все то, что полагается знать фермеру. Когда он не работал, то убегал со своими друзьями на реку, искать приключений. Тери занималась хозяйством и готовила еду, а еще подрабатывала в харчевне на перекрестке, когда бывал наплыв посетителей. Дочка хозяина была ее подругой, а его младший сын — больше чем другом, и она всегда возвращалась домой с хихиканьем и кучей сплетен и новостей, услышанных от путешественников, солдат или королевских посланцев. Для Тери и Джеффа лето было лучшим временем года, и оба они были слишком заняты, чтобы обращать внимание на Адару.

Но отец был самым занятым из всех. Каждый день нужно было переделать тысячу дел, и он их делал, а потом находил еще тысячу. Он трудился от зари до зари. Летом мышцы его становились твердыми и упругими, и каждый вечер, когда он возвращался домой с полей, от него пахло потом, но он всегда возвращался с улыбкой. После ужина он сидел с Джеффом, рассказывал ему истории и отвечал на его вопросы, или учил Тери готовить, или уходил в харчевню. Он действительно был человеком лета.

Летом он никогда не пил, разве что время от времени выпивал кубок вина, чтобы отпраздновать приезд своего брата.

Это была еще одна причина, по которой Тери и Джефф любили лето, когда мир был зеленым, теплым и цветущим. Только летом дядя Хэл, младший брат отца, приезжал навестить их. Хэл, высокий стройный человек с лицом аристократа, был наездником драконов на службе короля. Драконы не любят холода, поэтому с наступлением зимы Хэл со своим отрядом улетал на юг. Но летом он возвращался, ослепительный в королевской зеленой с золотом форме, и проезжал их места по пути на поля сражений, находившиеся на севере и западе от фермы. Война не прекращалась с самого рождения Адары.

Всякий раз, приезжая на север, Хэл привозил подарки: игрушки из королевского города, хрустальные и золотые украшения, сладости и обязательно бутылку дорогого вина, чтобы выпить с братом. Он ухмылялся Тери и заставлял ее краснеть своими комплиментами, развлекал Джеффа рассказами о войне, замках и драконах. Он часто пытался заставить Адару улыбнуться, дарил ей подарки, шутил с ней, тормошил ее. Но ему редко удавалось растопить лед.

Несмотря на добродушный нрав Хэла, Адара не любила его; ведь его посещения означали, что до зимы еще далеко.

А кроме того, она помнила одну ночь, когда ей было всего четыре года. Братья, думая, что она давно спит, разговорились за бутылкой вина, и она услышала их речи.

— Какая угрюмая малютка, — начал Хэл. — Тебе следует быть с ней помягче, Джон. Ты же не можешь винить ее в том, что произошло.

— Разве? — хриплым от вина голосом ответил отец. — Но нет, думаю, что нет. Но это тяжело. Она похожа на Бет, но в ней нет ни капли ее тепла. Ты же знаешь, зима забрала ее. Каждый раз, дотрагиваясь до нее, я чувствую холод и вспоминаю, что это из-за нее умерла Бет.

— Ты холодно обращаешься с ней. Ты любишь ее меньше остальных.

Адара навсегда запомнила смех отца.

— Меньше? Ах, Хэл. Я любил ее всем сердцем, мою зимнюю крошку. Но я так и не дождался от нее ответной любви. Ей не нужен ни я, ни ты, ни мои дети. Она такая холодная, моя маленькая девочка. — И тогда он заплакал, несмотря на то что стояло лето и с ним был Хэл.

Адара, лежа в своей кровати, слушала этот разговор, и ей захотелось, чтобы Хэл улетел. Она не совсем поняла услышанное, но запомнила все, и понимание пришло позднее.

Она не плакала ни в четыре года, когда услышала этот разговор, ни в шесть, когда наконец поняла его смысл. Дядя улетел через несколько дней, и Тери с Джеффом возбужденно махали ему, когда над головами у них пролетал отряд Хэла — тридцать огромных драконов, выстроившихся в гордую вереницу в летнем небе. Адара стояла молча, неподвижно.