Драконы - [11]

«Нет, не станет», — подумала Адара, слышавшая этот разговор. Не важно, какой король будет править этой страной, — ледяной дракон навсегда останется ее драконом.

Хэл уехал, и лето уходило. Адара считала дни, оставшиеся до ее дня рождения. Хэл проезжал через их деревню еще раз, незадолго до наступления первых заморозков, он уводил своего уродливого дракона на юг, зимовать. Когда той осенью его отряд пролетал над лесом, в нем было меньше животных, чем обычно, Хэл остановился у них совсем ненадолго, и визит его закончился шумной ссорой с братом.

— Они не будут наступать зимой, — говорил Хэл. — Это слишком опасно, и они не рискнут посылать вперед драконов, чтобы те прикрывали их с воздуха. Но когда придет весна, мы больше не сможем их сдерживать. Король, скорее всего, даже пытаться не станет. Продавай ферму сейчас, пока ты еще можешь взять за нее хорошую цену. Ты купишь себе на юге другой кусок земли.

— Это моя земля, — отвечал отец. — Я здесь родился. И ты тоже, хотя, по-моему, ты об этом уже забыл. Здесь похоронены наши родители. И Бет. Я хочу лежать рядом с ней, когда меня не станет.

— Если не послушаешься меня, тебя не станет гораздо скорее, чем тебе хотелось бы, — рассердился Хэл. — Прекрати нести чушь, Джон. Я прекрасно знаю, что для тебя значит эта земля, но она не стоит твоей жизни.

И он говорил и говорил, но переубедить отца было невозможно. Тот вечер закончился бранью, и Хэл ушел среди ночи, хлопнув дверью.

Адара, слушая их разговоры, приняла решение. Ее не волновало, что сделает или чего не сделает ее отец. Она останется. Если она уедет, ледяной дракон с наступлением зимы не сможет ее найти, а если они окажутся далеко на юге, то он никогда не сможет прилететь за ней.

Но он прилетел к ней сразу после ее седьмого дня рождения. Эта зима была самой холодной из всех. Адара летала так часто и так далеко, что у нее едва хватало времени на постройку ледяного замка.

Весной снова приехал Хэл. От его отряда осталась всего дюжина драконов, и он не привез подарков. Они снова спорили с отцом. Хэл бушевал, умолял, угрожал, но отец был тверд, как скала. В конце концов Хэл улетел на войну.

В тот год фронт был прорван — на севере, около какого-то города с длинным названием, которого Адара не могла произнести.

Первой об этом услышала Тери. Однажды вечером она вернулась из харчевни, раскрасневшаяся и возбужденная.

— Проезжал посланец, останавливался у нас по дороге к королю, — рассказала она. — Враг выиграл какую-то большую битву, и он едет просить подкреплений. Он сказал, что наша армия отступает.

Отец нахмурился, и на лбу его пролегли тревожные морщины.

— А он ничего не говорил о наездниках королевских драконов?

Несмотря на ссору, Хэл все же оставался его братом.

— Я спрашивала, — ответила Тери. — Он сказал, что драконы в арьергарде. Предполагается, что они должны совершать налеты и жечь врага, задерживать его, чтобы армия могла спокойно отступить. О, надеюсь, с дядей Хэлом ничего не случится!

— Хэл им еще покажет! — воскликнул Джефф. — Они с Бримстоуном сожгут их всех.

Отец улыбнулся:

— Хэл сумеет о себе позаботиться. Во всяком случае, мы тут ничего поделать не можем. Тери, если еще будут проезжать посланцы, спрашивай их, как там дела.

Она кивнула; возбуждение было сильнее тревоги. Все это было так интересно.

Прошло несколько недель, и события войны уже перестали казаться ей такими интересными — местные жители начинали понимать размах катастрофы. Королевская дорога была забита; все шли и ехали с севера на юг, и все они были одеты в зеленое с золотом. Сначала солдаты маршировали стройными колоннами, под командованием офицеров в золотых шлемах с плюмажами, но даже тогда вид их не вдохновлял. Колонны двигались медленно, форма у солдат была грязная и изорванная, мечи, пики и секиры были зазубрены и часто покрыты ржавчиной. Некоторые лишились оружия, они шли с пустыми руками, спотыкаясь, словно слепые. И вереницы раненых, тащившиеся за колоннами, иногда были длиннее самих колонн. Адара стояла в траве у края дороги и смотрела, как они идут. Она видела слепого, поддерживавшего солдата без ноги. Она видела людей без ног, без рук, вообще без конечностей. Она видела человека с рассеченным топором черепом, видела раненых, покрытых коркой из крови и грязи, тихо стонавших на ходу. Она чувствовала запах, исходивший от людей с распухшими конечностями ужасного, зеленоватого цвета. Один из них умер, и его бросили прямо на обочине. Адара рассказала об этом отцу, и он с несколькими мужчинами из деревни пришел и похоронил мертвого.

Больше всего Адара видела людей с ожогами. В каждом проходящем отряде их насчитывались десятки — солдат с черной опаленной кожей, которая сходила с тела, солдат, лишившихся руки, ноги или половины лица, задетых огненным дыханием дракона. Тери передавала рассказы офицеров, останавливавшихся в харчевне выпить и передохнуть, — у врага было много, много драконов.

Солдаты шли мимо целый месяц, и с каждым днем их становилось все больше. Даже Старуха Лора признала, что никогда не видела на дороге таких толп народу. Время от времени в противоположном направлении проезжал одинокий посланец на коне — он скакал на север, но всегда один. Через какое-то время все поняли, что подкреплений не будет.