Драконы Обыкновенной фермы - [20]

Колин подвел Люсинду и Тайлера к длинному столу, уставленному едой. Сегодня было из чего выбирать: яйца, приготовленные разными способами, бекон, сосиски, ветчина, ломтики румяного жареного картофеля, большое блюдо с обжаренными грибами и помидорами (которые старательно не замечал Тайлер Дженкинс, хотя всему остальному уделил должное внимание), вафли, блинчики и пять-шесть видов кексов. Когда они наполнили тарелки, Колин осмотрелся. Единственное свободное место, где поместились бы все трое, было рядом с Рагнаром, и он нехотя повел гостей туда.

Здоровяк Рагнар широко улыбнулся и протянул руку, чтобы поздороваться с детьми. В его огромной лапище их маленькие ладони тут же спрятались, словно питон заглотил розовых мышат.

— Приветствую вас. — Рагнар глянул на Колина, уже не так дружелюбно. — И тебя, юный Нидл.

— Откуда здесь взялся дракон? — снова вопросил Тайлер.

— Это может рассказать только Гидеон, но уж точно не я, — сказал Рагнар.

— А вы все живете здесь, на ферме? — спросила Люсинда.

В столовую входили новые работники — только мужчины.

— Гидеон великодушно дал крышу над головой всем нам, беженцам, — пояснил Рагнар. Колин напрягся — как бы этот мужлан не наговорил лишнего, уж слишком много он о себе воображал. Но широкоплечий скандинав лишь повернулся к мистеру Уоквеллу, сидевшему за соседним столом. — Правду я говорю, Симос?

Управляющий фермой сидел с кислой миной.

— Ешьте, дети, как следует, — сказал он. — Впереди длинный день.

— Фу, Тайлер, у тебя в тарелке столько сиропа, что можно потопить круизный лайнер, — скривилась Люсинда.

Брат пропустил ее слова мимо ушей и приступил к еде. Колин Нидл понял, что тоже голоден. Но едва он склонился над тарелкой, как почувствовал на своем плече прохладную руку.

— А, вот вы где, — сказала миссис Нидл.

Как всегда, при виде матери его охватили тревога и волнение. Не совершил ли он какую-нибудь ошибку? Но он сделал лишь то, что она велела.

— Не возражаете, если я к вам присоединюсь? — спросила она у детей. — Мне хочется узнать вас получше. — Она с улыбкой обратилась к сыну: — Ты показал нашим гостям дом?

— Да, мама.

— Он был прекрасным гидом, миссис Нидл, — сказала Люсинда.

Колин внезапно решил, что для незваной гостьи девица Дженкинс не так уж и плоха.

— Тебе чего-нибудь принести, мама?

— Немного фруктов и йогурт, дорогой, спасибо.

Когда Колин вернулся, она изо всех сил очаровывала юных Дженкинсов, пустив в ход все свое обаяние. Возможно, Тайлер и не клюнул на эту удочку, а вот Люсинду явно привлекли умные речи его матери и ее лучезарная улыбка, которой она время от времени награждала собеседника. Колин почувствовал, как его переполняет гордость за нее. Какая честь быть ее сыном, думал он, испытывая огромную благодарность к ней. И какая разница, кем был его отец? Зачем он вообще нужен, если у тебя такая мать. Конечно, с ней было непросто, но только в силу ее исключительности. Она была своего рода гением. По этой же причине Колин так восхищался Октавио Тинкером, основателем Обыкновенной фермы. У гениев свои правила. Гениям приходится проторять свои собственные дороги.

— Знаешь, Люсинда, — говорила меж тем его мать, — у тебя такое прелестное лицо… — Она потянулась к ней своими длинными пальцами. — Тебе лучше сделать короткую стрижку, чтобы открыть его.

От неожиданности Люсинда отшатнулась и взмахнула рукой, перевернув полную корзинку кексов, стоявшую рядом с ней на столе. Корзинка упала, кексы высыпались и раскатились по полу. Маленький темноволосый рабочий по имени Ханеб, проходивший мимо, вскрикнул от удивления и отпрыгнул назад, едва не уронив свою тарелку. Однако даже в этой суматохе Ханеб не забывал старательно прятать левую половину лица, отворачиваясь и прикрываясь свободной рукой, но добился лишь того, что часть еды соскользнула с его тарелки и шлепнулась на пол между рассыпанными кексами.

— Ой, простите! — воскликнула Люсинда и вскочила. Она стала лихорадочно собирать кексы в корзинку, потом протянула руку Ханебу. — Пожалуйста, простите меня. Меня зовут Люсинда, и я ужасная растяпа, это ясно как день…

Вдруг она умолкла и в ужасе отшатнулась от темноволосого человека, будто он ее ударил.

Пару секунд Ханеб смотрел на нее, моргая здоровым глазом. Левую половину его лица сплошь покрывали ужасные шрамы, кожа казалась похожей на оплавленную свечу, один глаз был полузакрыт. Этот тип совершенно не думает о чувствах окружающих, часто размышлял Колин, иначе он носил бы маску, как Призрак Оперы. Особенно когда люди едят.

Ханеб низко опустил голову и, не заботясь больше об упавшей еде, торопливо направился к столу мистера Уоквелла. Там он принялся быстро есть, не глядя по сторонам.

— Что, Люсинда, струхнула? — прошептал Тайлер — Решила, что перед тобой Франкенштейн?

Она сверкнула на него гневным взглядом, сгорая от стыда.

— Я просто удивилась. — Она повернулась к Колину: — Бедняга! Что с ним случилось?

— Обгорел.

«Неужели эти дети так и будут совать нос в чужие дела? Нечего сказать, веселое предстоит лето».

— Вот это да! — воскликнул Тайлер, в глазах его наконец-то мелькнул интерес. — Правда? А чем он так обжегся?