Драконы моря - [101]

Орм отвёл священника в сторону, дабы выяснить его мнение об одном очень важном деле. Он хотел узнать, сказал Орм, будет ли Господь Бог считать законным, если язычники примут крещение, будучи пьяны до потери сознания.

— Ибо если это законно, — заключил он, — то этим вечером мы сможем завершить начатое нами дело.

Отец Вилибальд ответил, что Орм коснулся очень важного вопроса, который обсуждался святыми отцами, посвятившими всю свою жизнь крещению язычников.

— Некоторые учёные мужи, — промолвил он, — считают это законным в том случае, когда дьявол сдаётся особенно неохотно и продолжает сопротивляться. При этом они ссылаются на пример императора Карла, который, когда пожелал окрестить диких саксов, длительное время остававшихся идолопоклонниками, особо упрямых из них бил дубинкой по голове во время обряда крещения, дабы прекратить потоки брани и богохульств, которые те изрыгали. Нельзя отрицать, что подобный способ вызывает раздражение дьявола, а я не вижу большой разницы между тем, чтобы бить язычников по голове или поить их крепким пивом. С другой стороны, благословенный епископ Пилигрим из Зальцбурга, который жил во времена старого императора Отто, придерживался противоположного мнения, которое он изложил в посланиях к своей пастве, исполненных мудрости. Мой добрый наставник, епископ Поппо, всегда полагал, что епископ Пилигрим был прав, поскольку, говорил он, хоть дьявол и находится в замешательстве, когда его приспешники принимают обряд крещения, будучи без сознания, это замешательство временное, ибо когда к ним возвращается разум и они узнают, что с ними произошло, они теряют всякое чувство почтения и любви к Господу, которое придаёт им святое причастие. Они вновь впускают дьявола в сердца свои и ещё яростнее ненавидят Христа и слуг Его, поэтому ничего от обряда не остаётся. По этой причине святые отцы, которых я тебе назвал, не советуют крестить людей, когда они находятся без сознания.

Орм вздохнул.

— Быть может, всё, что ты говоришь, верно, — промолвил он, — раз ты слышал это из собственных уст епископа Поппо, ибо он понимает пути Господни лучше любого другого человека. Но всё же прискорбно, что он думает именно так.

— Такова воля Божья, — ответил отец Вилибальд, печально кивнув. — Всё было бы чересчур просто, если бы мы могли прибегать к помощи пива и мёда в нашем стремлении крестить язычников. Но нам требуется нечто большее, чем пиво: красноречие, благие поступки и великое смирение, которое труднее всего добыть, а добыв, сохранить.

— Я хочу всеми своими силами служить Господу, — промолвил Орм. — Но как мы можем способствовать распространению слова Его и воли Его среди моих добрых соседей, этого я уже не ведаю.

На этом они и закончили разговор, а пиршество продолжалось долго и весело. Днём, когда большинство гостей так или иначе поднималось со своих скамей, замужняя женщина подошла к сыну Ильвы, дабы одарить его по древнему обычаю[20] и пожелать ему удачи. В это время мужчины решили подышать свежим воздухом и вышли на лужайку, дабы предаться всевозможным играм и помериться силой. На дворе царило веселье, отовсюду слышались хохот и крики.

В то время, пока все веселились и развлекались на дворе усадьбы, четыре странных нищих пришли в Гронинг.

Глава шестая О четырёх странных нищих и о том, как ирландские шуты пришли на помощь отцу Вилибальду

Они выглядели так, как обычно выглядят нищие, с сумами и посохами; едва волоча ноги, они вошли в дом и попросили поесть и напиться. Ильва сидела на скамье перед домом, беседуя с матерями Гисли и Раннви, ибо молодые люди пришли к ней утром, чтобы сказать, что они приглянулись друг другу, и попросить её переговорить с родителями, дабы назначить день сватовства. Ильва охотно взялась за это, ибо искренне желала помочь им. Когда ей сказали, что у ворот стоят нищие, она попросила слуг позвать Орма, ибо тот приказал не принимать никаких незнакомцев, прежде чем он сам не переговорит с ними.

Итак, он допросил незнакомцев, и они сразу ответили на все его расспросы. Но всё же они не походили на обычных попрошаек. Их главный был высоким, грузным человеком с седой бородой и острыми глазами, выглядывающими из-под полей его шляпы. Когда он шёл, он приволакивал за собой ногу, как будто она не сгибалась в колене. Он отвечал на вопросы Орма смелым голосом, и по его говору было видно, что он швед. Он рассказал, что они идут из Съяланда и направляются на север, через границу. Рыбаки перевезли их через Саунд, и с тех пор, всю дорогу от Ландойре, они кормятся подаянием.

— Но сегодня мы ничего не ели, — заключил он, — ибо в этих краях расстояние между домами слишком велико, а в последнем доме, куда мы постучались, нам ничего не дали.

— Как бы там ни было, — промолвил Орм, — на твоих костях столько мяса, сколько я не видел ни у одного попрошайки.

— Это всё датская пища и оладьи из Сконе, — со вздохом ответил тот. — Но я боюсь, что превращусь в скелет, прежде чем дойду до земли Мэлэр.

Человек, стоявший рядом, был молод, строен, и у него было бледное лицо. Его щёки и скулы были покрыты чёрной густой щетиной. Некоторое время Орм внимательно смотрел на него. Затем он сказал: