Драконослов - [41]

Куросакура аккуратно зажёг небольшой красный огонёк на кончике когтя и медленно сжал его до ярко-белой точки не больше толщины волоса, а потом очень осторожно опустил к началу намеченной линии.

Собственно, ожидаемой боли я почти и не почувствовал — лекарства другр действовали на меня хорошо, и были весьма эффективными… да и с дозировкой Виль не пожадничала. Что я почувствовал — это рывки и пульсацию магии, которая, оказывается, успела во мне укорениться, а теперь мучительно корчилась в безжалостном огне… Впрочем, судя по тому, как Кэт вцепилась в свою руку — ей досталось как бы не больше моего, да и Виль свою ладонь тоже поглаживала не просто так. Судя по стиснутым челюстям и злому прищуру — досталось и Куросакуре, но он решительно вёл линию дальше, не останавливаясь и не отвлекаясь, формируя на моей коже аккуратный шрам ожога, буквально в миллиметр-полтора шириной.

— Всё! — Выдохнул он, закончив линию.

— Не всё. Теперь вторая линия. Соберись, я знаю, что ты сможешь, а ты знаешь, ради чего это делаешь. Начатое дело наполовину испорчено — так что вперёд! Проверим наше кондзё[33]!

Вторая линия пошла гораздо легче первой — магия, взбудораженная вмешательством, «расплескалась», если так можно выразиться, далеко за пределы области воздействия, тем самым заметно снизив интенсивность неприятных ощущений… от магии — боль именно от огня чувствовалась теперь сильнее, но всё равно терпимо.

Закончив вторую линию, Куросакура буквально отвалился вбок и решительно воткнул всю правую руку по локоть во влажную землю. Кэт с интересом и удивлением разглядывала собственную печать, медленно менявшуюся под стать моей копии. Выражение на её лице становилось всё более живым и… коварным, наверное, трудно подобрать верные слова… На краткий миг я даже пожалел, что не согласился остановиться на одной линии… и что вообще ввязался в эту авантюру: так бы велел Кэт выйти за Куросакуру и стать хорошей женой — и все были бы довольны… Тем временем, тихо шипя сквозь зубы что-то нелицеприятное в адрес всех алефси вообще и одной конкретной «тощей сволочи» в частности, Виль обрабатывала мой ожог заживляющей мазью и накладывала какие-то листья и бинты. Почти сразу же руку стало дёргать, как иногда бывает, когда глубокий порез наконец-то начинает нормально заживать, а я расслабленно откинулся на ствол дерева, под которым мы сидели.

— Спасибо, мастер! Ты дал мне новую душу! — Кэт, поразительно напомнив мне нашу самую первую встречу, встала на одно колено, протянув ко мне левую руку, на которой, поверх сплошного ожога, проступил небольшой узор из тонких белых линий, едва заметных на фоне белых же шрамов. Узкая полоса в мелкую сеточку, пересекающая круг с мелкозубчатым краем. Клавиатура поверх шестерёнки. «И что это сейчас было?» — подумал я, глядя на такую же, только гораздо более заметную печать на собственной левой руке… И на руке Виль, как раз завязавшей последний бинт.

Глава 23 — и снова взгляд со стороны

— Итак, что мы имеем в сухом остатке? — Голос Главы Архивов был скрипуч сверх обыкновения.

— Если совсем кратко — много вопросов и почти никаких ответов. — После небольшой паузы задумчиво резюмировал Глава Безопасности. — А если подробнее… Излагаю по порядку. Декаду назад мы рассмотрели действия Николая Петрова и его жены во время нападения ледяных тварей, сочли их оправданными и уместными, и постановили дать ему статус специалиста, а Вильгельмине — полную амнистию. А теперь — новости. Курьер, с которым отправили официальное письмо, обнаружил, что дом уже некоторое время заперт и законсервирован, и вызвал моих дознавателей. Они уточнили срок — от четырёх до шести суток — и обнаружили в доме записку Вильгельмины, в которой приводятся занятные факты о жизни араманди, предлагается «пригласить в гости на зиму нескольких старых магов» для защиты от ледяных тварей и невнятно упоминаются «обстоятельства чрезвычайной силы, требующие немедленно отправляться на запад»…

— А что за интересные факты? — Перебил коллегу Глава Архивов.

— Вот полный текст записки, специально сделал копии. Оригинал передам в Архив, когда с ним закончат работать специалисты. — Вольфганг Герхард протянул коллегам два листа бумаги. — Вкратце — все араманди владеют магией огня, чем сильнее маг — тем хуже контроль, меньше продолжительность жизни и ниже статус. Зимой в пустыне мало еды, и от самых сильных магов избавляются в первую очередь, хотя в остальное время именно они составляют главную ударную силу племени — я полагаю, Вильгельмине не рассказали некоторые существенные подробности. Не знаю, что заставило их так спешить, но они улетели на мотодельтаплане, который в принципе не способен взять достаточное количество припасов. Судя по следам взлёта, аппарат был перегружен почти на центнер — немного больше, чем когда они вылетали отсюда. К сожалению, мы не знаем, чего и сколько было запасено в доме, и потому не можем составить полный список того, что они взяли с собой. Они точно забрали часть полученных перед отбытием инструментов, но не все. Дознаватели всё ещё работают, но не думаю, что они смогут много добавить к уже найденному — взаимное наложение следов разных стихий сильно затрудняет магическое сканирование, особенно следы Николая.