Драконники Света и Тьмы - [13]

2

Да, как я и предполагал, Ульяна крутила какую-то кулинарную программу. Приятного вида женщина рассказывала, как правильно мариновать ростки сладкороста, чтобы доставить драконам максимум радости от вкусной еды.

Никто, кроме специалистов (ну, и меня с Ульяной), не знает, что у драконов уровень радости — это величина, вполне поддающаяся измерению; по-научному она называется «коэффициент счастья» и, по аналогии с коэффициентом полезного действия, измеряется в процентах. Наибольшее значение из возможных — сто процентов, когда у драконов «и жизнь хороша, и жить хорошо» — от слова «вообще»; это уровень почти абсолютного счастья, но он достижим. От восьмидесяти до ста бывает, когда драконы просто в хорошем настроении. От пятидесяти до восьмидесяти процентов — это называется «без особой радости, но вполне терпимо». А ниже — уже катастрофа. Доказано — на самом деле доказано, поверьте, — что дракон умрёт, если у него неделю будут нулевой уровень счастья. Только вот доказано это совсем недавно, поэтому люди и носятся с этим коэффициентом, стараются сделать всё, чтобы драконам жизнь мёдом казалась. На мой взгляд, правильное решение, — если только без фанатизма.

Но когда выдумывают всё новые и новые способы выгадать процент-другой, меня начинает тошнить. Поэтому я вбежал к Ульяне в гостиную, пронёсся через всю комнату и отключил «зомбоящик» сначала кнопкой, а потом и из розетки.

Прошло секунд пять, прежде чем Ульяна заметила моё присутствие. Перевела взгляд на меня, моргнула пару раз и апатично спросила:

— Ну, и что это значит?

Я рассказал ей о том, что услышал в новостях. Вышло не так эффектно, поэтому депрессия с Ульяны слетела не сразу, а лишь после того, как я закончил, — когда она начала понимать суть моего рассказа.

— Слушай, а ведь это отличное поле для исследований! — воскликнула она, впервые за последние трое суток выйдя из ступора.

— И я про то же! Помнишь, как мы весной Особых и Сказочных драконов изучали? Нам ещё за это Нобелевку по драконологии обещали… А теперь мы поедем куда-нибудь к воде и откроем новые виды Морских драконов — для полного комплекта заслуг.

— Куда именно? — спросила Ульяна. — Черноморское побережье и Тихий океан — это, как говорится, «две большие разницы».

— А куда — ближе?

— Сейчас посмотрю…

Ульяна достала драконофон, замаскированный под обычный сенсорный телефончик, и, как я понял, порылась в Сети — обычной, не только для драконников.

— До Чёрного моря четыре тысячи километров, до Охотского — только три, — наконец сказала она. — Но вряд ли «метро» ведёт прямо туда.

— В Д-нете есть такие карты, на которых показаны линии «метро» драконников? — спросил я.

Ульяна хмыкнула и снова полезла в телефон, но сейчас уже рылась в особой информсети — для таких, как мы.

— Карты-то есть, но «метро» до моря не ведёт, — грустно сказала она. — Ближайшая к Черноморью «станция» — в Воронежской области!

— А к Тихому океану? — поинтересовался я.

Всё-таки не люблю, когда информацию по крупинкам выдают.

— Не поверишь! Какой-то драконник держит ферму аж у Хабаровска. Кстати, между тобой и ним нет других «станций».

— То есть нам ехать туда — три тысячи километров без всякого отдыха?! Это же… пятнадцать часов в «метро» на максимальной скорости!

— До Покинутой башни мы ехали вдвое дольше, — заметила Ульяна и вздохнула.

Я промолчал. Именно в Покинутой башне был убит профессор Хеглен, и это мы всё ещё хорошо помнили.

Я не хотел, чтобы Ульяна снова впала в депрессию, поэтому поспешил вернуть разговор к основной теме:

— Так куда едем?

— Учитываются также и природные условия, — намекнула Ульяна.

Я истолковал её слова так: «Уж лучше я поеду туда, где теплее». Ответил:

— На Черноморском побережье сейчас… как бы не соврать… днём градусов пятнадцать, ночью — чуть-чуть выше нуля. На Дальнем Востоке, наверное, днём как раз чуть выше нуля, а ночью температура в минус уходит.

— Вывод очевиден, — сказала Ульяна.

— Но куда именно к Чёрному морю мы поедем? Или всё-таки к Азовскому? А? Севастополь, Керчь, Новороссийск, Сочи?..

— Думаешь, мы будем жить в городе?

— Нет, конечно! Квартиры у нас там нет; в гостиницу селиться глупо и опасно. Единственный выход — жить у моря в палатках.

— Где-то у нас они были…

— Две, — сказал я.

— Одна, если большая, — возразила Ульяна и загадочно улыбнулась.

Я не стал спорить, но мысленно сказал себе, что в любом случае возьму с собой вторую палатку. Напомнил:

— Мы ещё не совсем определились, куда именно едем.

— Туда, где видели Морских драконов, — ответила Ульяна и снова взялась за драконофон. Через полминуты: — О! Тут есть координаты! Сейчас посмотрю по карте… По разным данным, от пяти до пятнадцати километров на запад от Геленджика — вплоть до двухсотметровой глубины.

Я кивнул. Из Интернета я знал, что от двухсот метров и до максимальной глубины Чёрное море заражено сероводородом. Наверное, поэтому исследователи не сунулись глубже…

— Нужны будут акваланги, — сказала Ульяна.

— Сделаем, — сказал я. — Когда собираемся?

— А на кого нам фермы оставить? Если на моей, слава электронам, есть мониторы и Нед может присматривать за моими драконами на расстоянии, а в экстренных случаях приезжает туда лично, то у тебя…