Драконий оборотень - [8]

— Ну, хоть в чем-то, — я беззлобно усмехнулась, пригубливая терпкий золотистый напиток.

Солар никогда не уделяла учебе много времени. Большинство предметов давалось ей без труда (в отличие от нас с Лионой), остальными же она попросту пренебрегала, ограничиваясь лишь теми дисциплинами, которые ей особенно нравились и умудрившись довести владение ими до совершенства. Кроме того, она более охотно занималась рукоделием, музыкой — которых мы с Лионой всячески избегали — и, разумеется, собственной внешностью. Этой наукой она тоже овладела в высшей мере.

Рассеянно изучая дно бокала сквозь прозрачную янтарную жидкость, я усмехнулась своим мыслям, покачала головой и продолжила размышлять о Солар.

Что греха таить, втайне я немного завидовала ее талантам, силе и поистине эльфийской красоте — длинным золотистым локонам, янтарным глазам и сияющей белоснежной коже. Ведь даже имя ее, Соларэль, означало Солнце. Благодаря подобной красоте, найти жениха для нее Владыке не составило труда, хотя ни мне, ни Лионе она упорно не говорила, кто же этот счастливчик. Лиона, в свою очередь, на полном серьезе утверждала, что Солар и сама еще этого не знает, и что, скорее всего, это будет кто-нибудь сказочно богатый и столь же сказочно уродливый.

Честно говоря, лично я не удивилась бы, если б Солар стала когда-нибудь украшением королевского дворца в каком-нибудь могущественном королевстве, например в той же империи Палесм или Руане. Титул королевы ей бы очень подошел.

Нам же с Лионой от матери достались лишь тонкокостное сложение, необычная для человеческого глаза форма ушей да миндалевидный разрез глаз — остальное же было куда более человеческим. Нет, нельзя сказать, чтобы я считала себя уродиной. В принципе, если не ожидать слишком многого, то я тоже была довольно-таки ничего, со своими серыми глазами и пепельными волосами. Но рядом с Солар я, откровенно говоря, выглядела просто бледной больной мышью.

И было тем более приятно услышать от матери, что, существует нечто, в чем я ее все-таки превосхожу.

— Ну, эльфийская кровь в ней весьма сильна, а потому и магия дается ей без труда, — проговорила, между тем, мать. Похоже, ее мысли текли где-то недалеко от моих. — Единственное, что меня беспокоит, так это то, что, будучи куда более эльфийкой, чем вы с Лионой, Солар, в то же время, более чем кто-либо из вас подвержена чисто человеческим страстям.

— И что из того? — удивилась я. — Разве это плохо?

— Как знать, — задумчиво обронила мать. — Как знать. Страсти ведь бывают разные. Например, тщеславие или зависть никому не станут добрыми помощниками.

— Зависть? — я недоуменно пожала плечами, отставляя кружку. — Уж чего-чего, а завидовать Солар в Элдаре, определенно, некому.

Разомлевшие от полуденной жары, мы решили на сегодня завершить наши труды праведные и вернуться в замок. По дороге к конюшне, я заметила, что все большее количество народа обращает на меня внимание. Было ли это как-то связано с тем, что пару раз я натыкалась взглядом то тут, то там на физиономию свежеисцеленного старосты, с жаром что-то рассказывающего мрачно внимающим ему слушателям, и время от времени выразительно поднимающего глаза горе? Мне показалось, или толпа на площади стала значительно плотнее? Большинство адресованных мне взглядов были настороженными и угрюмыми, некоторые выражали откровенную неприязнь. За своей спиной я услышала сказанные громким шепотом слова «умертвие» и «нечисть». С каждой секундой я начинала чувствовать себя на людной улице все более и более неуютно. Отвязав Искру, я поторопилась сесть в седло и осторожным шагом направила ее на дорогу, ведущую к замку.

Мы уже почти выехали с площади, когда прилетевший неизвестно откуда камень с силой ударил меня между лопаток. Я сдавленно охнула. От острой боли на глаза неожиданно навернулись слезы.

— Кто это сделал?! — задохнувшись от ярости, мать на ходу развернула коня и послала его прямо в гущу толпы. Толпа отшатнулась, но страха особого не выказала, продолжая глядеть хмуро и неприветливо. — Я спрашиваю, кто это сделал?!

И она продолжала понукать лошадь идти вперед, прямо на стоящих перед ней людей, вызывая у бедного животного только недоумение и беспокойство. Откровенно проявить непочтительность к супруге Владыки никто не посмел. Люди продолжали хранить молчание, уклоняясь от копыт теснящего их рысака, но все взгляды были по-прежнему прикованы ко мне.

— Давай уедем отсюда, — попросила я маму, чувствуя себя под этими взглядами, мягко говоря, нехорошо. Оставаться здесь дольше становилось откровенно опасно. Мать сверкнула на крестьян глазами.

— Ну, ладно, вы об этом еще пожалеете, — зловеще пообещала она на прощание и направила свою лошадь следом за мной.

Домой мы ехали в молчании. Уже подъезжая к замку, мама придержала лошадь и обернулась ко мне.

— Мы больше никогда не будем ездить в эту проклятую деревню, — решительно сказала она. — Пусть сами разбираются со своими болячками, неблагодарные грязные свиньи!.. — и она добавила несколько слов по-эльфийски.

Я невольно усмехнулась. Вот, каждый раз слушаю ее и убеждаюсь, что и по части нецензурной брани эльфы тоже большие мастера.