Драконий Катарсис. Изъятый - [26]
— Все, я спать.
Вернувшись в карету и завернувшись на своем узком ложе-сиденье в одеяло, я еще какое-то время размышлял о том о сем — и благополучно отрубился.
Вставать пришлось довольно скоро — разбудила меня Тристания настойчивым стуком в дверь дома-кареты. Вывалившись наружу, я огляделся сонным взглядом, убедился, что ничего не изменилось в этом мире, и раздраженно спросил:
— Чего еще? Разве уже утро?
— Да, хозяин, уже давно рассвело, — ответила лендерра. — Небо стало светлее.
— Что-то не заметно, — засомневался я, но местным виднее.
Рассудив так, добрался до костра и получил от Горотура большую кружку горячего травяного чая с ворохом черствых плюшек на чистой тряпочке. Как-то не по-барски тут аристократы путешествуют. Где ковры, разносолы, человеки с полотенцами и согнутыми спинами? Вживаясь в ни разу не доброе утро, я приступил к потреблению сладкого чая. Трис пристроилась рядом с такой же огромной кружкой и спросила:
— Что будем делать дальше?
— Сначала ты мне ответишь, кто такой хайверс и что за трон у меня появился, — добрался я наконец до истины.
— Понятия не имею, — пожала плечами эльфийка, обломав в лучших чувствах.
А вот внутри меня крепло убеждение, что этот самый трон сейчас гораздо важнее какой-то там королевы эльфов, хоть ты тресни. Все это время мне не давали покоя слова рыжей Ованны, оставшейся в даракале, о некоем барьере, защищающем мир от меня, такого белого и пушистого, милого и ранимого…
Словно теплом потянуло откуда-то из шумящего дождем леса. Я прислушался к ощущениям и узнал их — так повеяло в Даракале недавно от Николая, когда он приближался к моим покоям. Интересно, интересно. Неужели я научился как-то чувствовать тех, кто ко мне приближается? Заметив мое беспокойство, Тристания подала сигнал Горотуру и сама вооружилась тонким мечом, ножнами которого вчера мне всю дорогу пыталась проткнуть правую ногу, — в карете мы ехали все вместе. В это время подала сонный голос Родерия, выпрашивая съедобную подачку. Эта счастливица даже и не подумала высунуть нос из-под одеяла. Тур жизнерадостно подсунул утонченной графине другую порцию плюшек, а сам сгреб лапищей из травы свои две секиры, способные внушить трепет баобабу.
В лесу послышался свистящий скрип полозьев по траве и камням. К ларикалю степенно подъехала такая же, как наша, карета, запряженная четверкой псов, и под навес вышли два эльфа зверской наружности — типичные урукхаи. Они равнодушно осмотрелись, определив нас как предметы интерьера (разве что в сторону Горотура один из новоприбывших покосился очень уж настороженно), после чего наружу выбрались три субъекта, два из которых вызвали во мне ступор. Первым показался (я не поверил своим глазам) упитанный эльф. Остроухий колобок, закутанный в какие-то пестрые тряпки вперемешку с безвкусным набором драгоценных висюлек, откатился в сторону от кареты и принялся осматриваться. Следом за ним наружу выползло ЭТО (тут уже мои глаза не поверили мне)… Трис шепнула со свистящим придыханием:
— Наг.
Существо величаво спустилось на траву и выпрямилось, оказавшись намного выше урукхаев. Наг уставился на нас, а мы на него, нарушая все правила приличия. Атлетический торс полузмея поражал (даже убивал) своим совершенством могучего воина. Словно Конана-варвара увеличили раза так в два и вместо ног приделали тело анаконды-гиганта толщиной почти в обхват моих рук. Переход человеческого тела в змеиное скрывал широкий пояс, искрящийся полированным серебром на повязке, свисавшей с него. Лицо нага тоже могло послужить эталоном мужской красоты — черные глаза светились уверенностью, тонкий нос, слегка поджатые губы, длинная копна черных волос чуть ли не до земли, заплетенная в некое подобие кос, — мечта художника. На мощной груди змея темнела крестообразная перевязь, державшая за спиной нага пару мечей, рукояти которых торчали из-за его плеч. На запястьях путешественника темнели черные же металлические браслеты, усыпанные красными камешками. Хвост нага светился чернотой с переливами всех цветов радуги.
Оценив нас по какой-то своей шкале опасности, наг списал увиденное в позицию ниже плинтуса (разве что в сторону Горотура чуть нервно покосился), обернулся к карете и довольно грубо сказал низким подсвистывающим баритоном:
— Выходи, Ларикея.
И тогда на сумеречный свет появился третий путник, от вида которого плохо стало и мне, и моим глазам. Это была эльфийская девушка лет пятнадцати-шестнадцати на вид. Но какой это был вид… Правую ногу несчастная подволакивала — она была вывернута очень неестественно. Все тело, на котором из одежды имелась только золотистая набедренная повязка, покрывали чудовищные бугристые шрамы. Половины длинного скальпа не было и в помине. А некогда изящное красивое лицо дополняло картину явно многократно ломаными костями. И загадочное тепло шло именно от нее. Внезапная догадка заставила меня замереть от боли в сердце. Изъятая… Неужели она тоже «попаданец»? Но почему в таком состоянии? Инвалид неловко оступилась, что-то пискнула и рухнула прямо на хвост нага. Тот молча махнул рукой со сверкнувшими длинными когтями, отчего малая врезалась в стену кареты, заливаясь кровью. Колобок мгновенно оказался возле пострадавшей, а мое плечо свирепо сдавили пальцы Трис. Лендерра прошипела сквозь зубы:
Волшебники суетятся лишь по особенным случаям, когда представляется возможность обокрасть коллегу чародея. Ведьмы же, суетливые от рождения, стараются совершить пакость из пакостей. И только иллюзионист спокоен до тех пор, пока не решает устроить грандиозное представление, попутно спасая город от величайшего зла. Три истории, множество героев и лишь одно главное действующее лицо — магия.
Он умер как герой, стараясь поспособствовать выживанию человечества. Феникс. Что ждет его в новом мире? Какой он будет, новый мир? Может, тихий и спокойный, без войн и болезней, где Феникс найдет себе занятие по душе и забросит поднадоевшую стезю воина и богоборца? А может еще более шизанутый мирок чем его родной, где придется для достижения своих целей замараться в крови и кишки по самые уши?
Юная Рита училась, общалась, жила. Но с приходом одного шамана все встало с ног на голову. Она вернулась домой. Заняла свое место в Кругу Тринадцати. Однако что-то не давало ей повода сидеть спокойно, и она постоянно вляпывалась в истории. И теперь ее мучают только три вопроса: зачем уничтожать Круг Тринадцати? Кто такой шаман Жинн и каким боком-припеком здесь ее бывший ректор? И кто же все-таки любит Риту, не обманывая? Закончено, но почти не редактировано.
Замкнутые в одном пространстве непримиримые враги никогда не смогут понять друг друга. Сумеет ли жестокий Наг, уничтоживший семью юного Ависа, выполнить задание до конца и свернуть хрупкую шею беглеца? 18+.
Парень из клуба был достаточно необычным. Красив, но давно не сопляк. Умён, но до грубого неприветлив. Неподходящие вещи и отсутствие косметики никак не вписывались в обстановку закрытого клуба… и всё же здесь он был своим. Альф игнорировал, попивая свои разноцветные коктейли, но со мной ушёл на пятой минуте разговора. Шлюха? Клофелинщик? Наркоман? Не первое, не второе и не третье.18+.
Бескрайние равнины, горы и дебри, могучие города Варнена остались позади, и отряду путешественников предстоит столкнуться с таинственной частью мира Инри. Нечто забытое, в глубине сокрытое, как и не бывшее, но вновь ожившее…. Могучая дикая природа, скрывающая в себе древних таинственных существ, и очень старая незавершённая история частью которой невольно становятся путники. Испытание на прочность на пределе сил и некто действующий стремительно и беспощадно. Всё это ожидает Вас во второй части трилогии.
Их называют Ходящими В Ночи. Кто они? В прошлом все до единого – люди. Но сейчас каждый из них – смерть. Волколаки, кровососы, вурдалаки… Они выманивают жертв из жилищ, чтобы насладиться вкусом их плоти и сделать похожими на себя. Лишь одно мешает обрести чудовищам безграничную власть – Цитадель. Старинная крепость, в которой обучают детей, осененных особым даром – Даром уничтожать Ходящих, упокаивать мертвецов, исцелять раненых. Они – щит, отгораживающий живых от порождений Ночи. И из всех прав им оставлено только одно – право умереть, спасая жизни других.Хотят ли трое юных главных героев взвалить на себя такое ярмо?Нет.Могут ли отказаться?Увы.Но там, где не остается места страху, жалости и сомнениям, есть только один путь – путь к спасению.
Юноша, с самой окраины Империи, потерявший всех в кровавой волне орочьего набега, но чудом выживший сам. Молодой наемник, ставший побратимом однорукого гнома и эльфа, проклятого своими сородичами. Барон — владетель обезлюдевших земель, заполненных болью, ужасом и тьмой. Неужели все это об одном человеке? И его история только начинается…
Я странный? Да ладно, это из-за ушей, что ли? Ну подумаешь, острые и длинные, у эльфов вон такие же. Нет. Я не эльф. Кто? Не знаю. Но все зовут меня Нелюдь.
Если вам не везёт ни в труде, ни в личной жизни, да настолько, что даже перемещение в иной мир ничего не может исправить, — это плохо. Если завистливым соперницам показалось недостаточным наложить на вас проклятие и они прилагают все усилия, чтобы отправить вас в пасть дракона, — это ещё хуже. Если друг ничем не может вам помочь и, более того, сам вот-вот потеряет корону по милости доверчивого дядюшки — это совсем плохо. Но если в ваш дом однажды занесёт отставного убийцу, которому по пятницам снятся малознакомые покойники, — это может оказаться к лучшему…