Драконица - [7]

Сгорая от болезненного желания, Чэннон освобождала пуговки из петелек его рубашки. Она следовала взглядом за движениями рук, пристально наблюдая, как обнажается его кожа, медленно — сантиметр за сантиметром.

О, боже, у этого мужчины было тело, словно вырвавшееся из ее снов. Его безупречно тугие мускулы были покрыты самой потрясающей смуглой кожей из всех, что она когда-либо видела. Темные волоски покрывали его кожу, делая его еще более похожим на хищного зверя, еще более опасным и мужественным. Чэннон замерла, дотронувшись до ребер, покрытых шрамами. Она провела по ним рукой, почувствовав, как он резко вдохнул, когда ее пальцы коснулись более гладкой, выступающей кожи.

— Что с тобой произошло?

— У драконов острые когти. — Прошептал он. — Иногда я не успеваю вовремя убраться с их пути.

Она дотронулась до ужасного шрама над его бедром.

— Может тебе стоит сражаться с теми, что помельче.

— С моей стороны это будет как-то не по-спортивному.

Она сглотнула, когда он снял рубашку, в первый раз увидев его неприкрытый торс. Он был великолепен. Она пробежала руками по твердым, напряженным мышцам, восхищенная тем, как они ощущаются под ее ладонями. Ее пальцы прошлись вверх по его груди и дальше по гладкому плечу, покрытому татуировкой с изображением дракона.

— Тебе действительно нравятся драконы, не так ли?

— Да, — засмеялся он.

Себастьян делал все возможное, чтобы быть терпеливым, дать ей время привыкнуть к нему. Но это было тяжело, потому что единственное, чего он действительно хотел — это уложить ее на кровать и облегчить, наконец, мучительное напряжение своего тела.

Он покрывал поцелуями ее шею, расстегивая пуговицы ее джемпера, а затем уронил его на пол. Она стояла перед ним, оставшись лишь в туфлях и неправильно застегнутой блузке. Это была самая сексуальная вещь, которую он видел за четыреста лет своей жизни.

— Ты всегда так застегиваешь блузки?

Она взглянула вниз и резко вздохнула:

— О, боже. Я так спешила сегодня и…

Он остановил поток ее слов поцелуем.

— Не извиняйся, — прошептал он прямо в губы. — Мне нравится.

— Ты очень странный человек.

— А ты — богиня.

Чэннон покачала головой, когда он поднял ее на руки и понес к кровати. Она положила руки на его мускулы, напряженные от его усилий. Это ощущение заставило ее рот увлажниться. Он аккуратно положил ее на матрас, затем пробежал руками вниз по ногам, чтобы снять туфли и чулки и забросить их через свое плечо. С колотящимся сердцем Чэннон наблюдала, как он покрывает поцелуями дорожку от ее бедра к животу. Он медленно расстегивал ее блузку, целуя и облизывая каждый обнажаемый им сантиметр кожи. Она застонала от этой картины и ощущения его губ, будто смакующих ее тело. Наслаждение острым клинком пронзило ее живот, и девушка задрожала от болезненного желания ощутить, как он будет заполнять ее. Она настолько хотела почувствовать его внутри, что боялась сгореть в огне, разрывающем ее.

Себастьян почувствовал ее влагу на своей коже, скользнув по ней. Его тело кричало от желания, но он еще не закончил свои пир. Он хотел наслаждаться ее вкусом, запомнить каждый сантиметр ее роскоши. То, что он чувствовал к Чэннон, поражало его. Это не походило ни на что, испытанное им ранее. На каком то странном уровне, она дарила ему мир и убежище. Она заполняла одиночество его израненной души.

Он терся лицом о шею Чэннон, пока ее затвердевшие соски дразнящее касались плоти его груди, а руки блуждали по спине.

— Как хорошо чувствовать тебя под собой, — прошептал он, вдыхая ее запах.

Чэннон глубоко, прерывисто вздохнула от удивления, вызванного этими словами. Он покрывал мелкими поцелуями ее шею, в то время как его рука прошлась вниз по ее телу, чтобы коснуться горячего, мучительно-напряженного местечка между ее ног. Девушка довольно зашипела от ощущения его пальцев, играющих с ней, и выгнула спину, когда он медленно прошелся губами от ее шеи до груди. Себастьян лизнул затвердевший сосок, заставляя ее трепетать. Она прикусила губу, когда волна страха прошла сквозь нее.

— Я хочу, чтобы ты знал — я обычно не веду себя так.

Себастьян приподнялся на руках, чтобы поглядеть на нее. Он вжал бедра между ее ног, чтобы она могла почувствовать его большую выпуклость, пока его дорогие шерстяные брюки слегка терлись о внутреннюю поверхность ее бедер. Ей было достаточно этого ощущения, чтобы сойти с ума от желания.

— Если бы я так считал, моя леди, меня бы не было сейчас здесь с тобой. — Его взгляд стал более интенсивным, завораживая ее. — Я вижу тебя, Чэннон. Тебя и барьеры, которыми ты отгородилась от других.

— И все же ты здесь.

— Я здесь, потому что мне знакома твоя печаль. Я знаю, каково это, просыпаться утром, потерянным и одиноким, страстно желая, чтобы кто-нибудь был рядом.

У нее сжалось сердце, когда он заговорил о том, что действительно составляло часть ее жизни.

— Почему ты одинок? Я не могу представить такого красивого мужчину без очереди согласных на все женщин, дерущихся за право быть с ним.

— Внешность — это не главное, что есть в этом мире, моя леди. Она определенно не защищает от одиночества. Сердце никогда не полагается на глаза.