Драконье Солнце - [26]

Затравленное удивление, мелькнувшее наконец-то во взгляде девушки, сказало мне лучше всяких слов — не принято. Поступок Гаева явился для нее полной неожиданностью. Вряд ли они особенно много успели наобщаться там, в застенках… хотя кто знает.

— Я спросил, как тебя зовут, — уже мягче повторил я. — Меня зовут Бешеный Стар. Я — странствующий наемник. А ты шаманка, верно?

Она молчала.

— Считай, что меня заело любопытство. Не бойся, я не стану тебя выдавать: в отличие от этих невежд, мне кое-что известно о шаманах, и я знаю, что ни вы, ни Изгнанники зла не несете. Справиться с вами довольно просто, вот вам и приходится скрываться. Обычно шаманы прячутся в своих горах на севере. Но если уж им случается пуститься в путь, маскируются под жонглеров — так легче спрятать бубен. Кого изображаешь ты, девушка? Танцовщицу?

Про себя я прикинул, что очень может быть. Если она носит длинное блио и накидку на лицо, подобные тем, которые надевают женщины в Отвоеванном Королевстве на юго-западе, а на руки натягивает перчатки, то кожи совсем не видно. А фигура ведь у нее вполне человеческая, притом гибкая, как у настоящей танцовщицы…

^{_{Марина Могульская.Вия}}

— Меня зовут Вия Шварценвальде[19], — сказала вдруг девушка. Теперь стало ясно, что она говорит на арейском чисто, без малейшего акцента, которого я ожидал бы от человека, носящего имя из Священной Северной Империи. — Я — странствующая целительница и сказительница.

— Это в таком-то возрасте? — я насмешливо сощурил глаза.

Девушка молчала. «Зачем спрашиваешь? — словно было написано у нее на лице. — Все равно ведь придется драться…»

Готовность драться я отчетливо видел. И что-то мне подсказывало — шаманка сумеет постоять за себя. Вряд ли она способна меня одолеть (хотя кто их, шаманов, знает!), но доставить неприятностей — запросто.

— Я путешествовала с наставником, — наконец сказала девушка, словно бы выплюнув эти слова. — Его убили.

— Он был шаманом?

— Нет, лекарем. Зачем вам знать, человек, выдающий себя за наемника?

Я присвистнул, хотя внутренне поморщился. И эта туда же! Ладно, Гаев — он-то, похоже, меня просто узнал. А маленькая шаманка?… Или она даже без ритуала способна видеть человеческие души?

— Просто любопытно. А почему ты решила, что я не наемник?

— Потому что вы не похожи на того, кто служит за деньги. Хотя, может быть, и сами не знаете, ради чего вы служите…

Это прозвучало так же, как и все, что она говорила до сих пор. Да только вот я равнодушным не остался, хотя и попытался не показать. Затаился змеей в засаде — сейчас ужалю.

— И куда ты теперь, шаманка?

— Куда глаза глядят, — ответила она все тем же тоном.

— А куда они глядят?

Она молчала.

Пауза затянулась. Я сказал:

— Герцог Хендриксон собирает под свои знамена разных людей. Какое-то время назад, я слышал, он пытался разыскивать и шаманов — не явно, разумеется, чтобы не навлечь на себя божественный гнев. Быть может…

— Вам нравится служить, — холодно проговорила шаманка. — Я никому никогда не служила. И не собираюсь.

— Любой шаман служит духам.

— Не служит. Говорит.

— Почему у тебя красная кожа? Это имеет какое-то отношение к гулям?

Девчонка вздернула подбородок.

— Я полукровка, — истинно, таким тоном можно заморозить.

— Первый раз слышу о таких.

— Насколько я знаю, я единственная. Моя мать умерла родами.

Снова повисла тишина. На меня упало несколько мелких капель — наверное, снова начинался дождь. Я отвязал от пояса бубен и кинул ей.

— Забирай.

Пусть, в самом деле, идет, куда несет ее дорога. Пусть поступает, как хочет. Почему я должен беспокоиться о ее судьбе?… Подумаешь, миледи Аннабель видела девчонку в своих пророчествах! Это еще не обязательно что-то означает.

Она схватила бубен — бубенцы даже не звякнули — и ловко, словно маленький зверек, скрылась в зарослях. Метнулись вороновым крылом нечесаные черные волосы. Да еще, как мне показалось, за ней в заросли втянулась какая-то темная тень, на которую больно было смотреть. Почему больно — знаю. Это просыпалось, натужно ворочаясь, внутреннее зрение, которое я всячески вытравливал в себе. Наученное тренировками тело сопротивлялось, не желая перерождаться, — чтобы переродиться, сначала надо умереть.

А теперь, когда у меня есть Драконье Солнце, даст бог настоящий, ТОТ не вырвется наружу, может быть, никогда.

* * *

— Это не Драконье Солнце, — произнесла герцогиня Аннабель. Не разочарованно — скорее, просто удивленно. Перед нею на бархатной подушке катала золотые блики по грязно-белому пологу шатра та самая блямба, которую протянул мне Гаев на берегу ручья.

— Не оно?! — у меня даже колени ослабли.

— Нет, — герцогиня покачала головой. — На этой вещи даже и следа магии нет.

— А может так быть, что Драконья Магия скрыта, или проявляется не всегда… — проговорил я, стараясь сохранить остатки достоинства, не заорать дурным тоном и не прыгнуть к миледи Сюзанне, выдирая штуковину у нее из рук. Нет, вряд ли герцог и лорд Малькольм поняли бы меня, если бы я вдруг схватил медаль и начал трясти, как трясут походную фляжку в поисках последних капель вина.

— Может быть, — с большим сомнением в голосе произнесла герцогиня. — Ни в чем нельзя быть уверенным, когда говорим о драконах.