Дракон на войне - [11]

Вся затея полностью ложилась на Джима.

Он собрался с силами и скорчил самую грозную ухмылку, какую только смог изобразить.

— Мне наплевать на твои угрозы, — сказал он, наклоняя свое лицо к лицу коротышки. — Если понадобится, я сам перережу тебе глотку! И не сомневайся, я это сделаю!

Теперь настала очередь Мореля побледнеть. Джим почти слышал, как тот думает, что Рыцарь-Дракон уже давно продал свою бессмертную душу Сатане.

Чтобы придать убедительности своим словам, Джим выхватил кинжал, дотянулся до затылка Мореля, схватил пучок сальных волос пониже тонзуры, рывком развернул святого отца спиной к себе и приставил к его горлу острое обнаженное лезвие:

— Ну, что теперь?

И тут он столкнулся с новой трудностью.

— Ты не заберешь от нас больного! — воскликнула Элли.

Джим повернул голову, чтобы взглянуть на знахарку, и увидел, что она извлекла откуда-то из своих напоминающих воздушный шар одежд приличных размеров нож и приставила его к горлу Каролинуса.

— Скорее он умрет, чем я увижу его в руках тех, кто не сможет помочь ему!

— продолжала Элли.

Эта угроза сводила все к ничьей. Но из дальнего уголка сознания Джима внезапно вырвалась светлая идея.

— Ты считаешь, что можешь вылечить его? — яростно спросил он. — Да знаешь ли ты, что сама стоишь на пороге смерти, находясь так близко от него? Ты хоть немножечко понимаешь, какой ужасной опасности ты себя подвергаешь? — Таща Мореля за волосы, он заставил его подойти к краю кровати Каролинуса: — Посмотри на него, святой отец! Ты знаешь латынь! То, что ты видишь, — последняя стадия phytophthora infestans! Ты, конечно, знаешь, что это означает?

— Э-э… да. Да, конечно! — сказал Морель, и его зубы внезапно застучали от страха. — И как я сам этого не увидел? Знахарки обречены!

Эльдра в другом конце комнаты пронзительно вскрикнула. Лицо Элли исказилось от страха, но она продолжала угрожающе держать нож в согнутой руке.

— Ты волшебник, а не лекарь… — с укором сказала она Джиму. Но ее голос резко утратил уверенность.

— Я еще и лекарь! — огрызнулся Джим. — Ты знаешь, что означают эти латинские слова, святой отец. Разве это не самая смертельная на земле болезнь… хуже проказы?

— Да… да… да… — заикаясь, пробормотал Морель, падая на колени и стараясь удалиться от кровати, но Джим, стоя за ним, не пускал его.

Джим повернулся к Элли и Эльдре:

— Вы слышали, что сказал святой отец. Давайте я вам расскажу, что вскоре случится с Каролинусом и с вами, если вы заразились. Начнут расти отвратительные черные пятна, которые появятся по всей коже. Когда вы увидите это, то поймете, что уже начали гнить изнутри.

Эльдра опять пронзительно вскрикнула, из рук Элли исчез нож.

— Сэр… милорд, маг… — заикаясь, бормотала Эльдра, — если мы заразились, можно нам прийти в замок? Милорд нам поможет?

— Я подумаю об этом, — грубо сказал Джим. — А теперь я заберу отсюда святого отца, так, на всякий случай, а вы выйдете из дома и опишете тем людям, чему они себя подвергают… что может с ними случиться, если они вздумают приблизиться к кому-нибудь из нас.

— Милорд, — льстиво пролепетала Элли, — я не могу повторить тех латинских слов. Милорд не скажет их еще раз?

Джим четко, по слогам, произнес: — Фи-то-фто-ра ин-фес-танс. Глаза Элли загорелись. Джим был удовлетворен. Цепкая память, которой обладали все эти люди, чтобы, как клеем, зафиксировать в мозгу услышанное, вновь проявила себя. Хорошая память была просто необходима, ведь письменность не имела широкого распространения. Выйдя из дома, Элли сможет повторить эти звуки как попугай, независимо от того, понимает она их или нет. Она направилась к выходу, ее сестра уже распахнула дверь и выскочила наружу.

— Милорд, — дрожащим голосом сказал Теолаф, — я теперь оруженосец и со своим господином до самой смерти. Но вот остальные парни ни за какие коврижки не захотят быть рядом с магом, если у него такая смертельная болезнь. Нам не унести его на носилках всего лишь втроем.

Об этом Джим не подумал. Какое-то время он стоял, держа почти на весу скрючившегося, как мешок, святого отца, у края постели, затем на него опять снизошло вдохновение. Он подозвал Энджи, отстранил святого отца на вытянутой руке, а другой повернул к себе Энджи так, чтобы прошептать ей на ухо на одном дыхании:

— Картофельная болезнь.

— Что? — громко и удивленно переспросила Энджи. — Кар…

— Шш! — прошептал Джим. — Осторожно, не произноси вслух… даже если эти слова ничего не говорят этим людям. Я старался придумать какую-нибудь страшную болезнь, такую, чтобы отец Морель не понял даже по-латыни, но испугался. Все, что я смог придумать, это болезнь картофеля, которая случилась в Ирландии во время картофельного голода. Помнишь? В тысяча восемьсот сорок шестом и сорок седьмом годах эта болезнь опустошила картофельные поля Ирландии. Считается, что миллион человек погибли тогда от голода.

— А, — сказала Энджи, — конечно.

— Хорошо. Теперь иди и объясни Теолафу на ухо, что все это хитрость, что я просто назвал болезнь растений, которых здесь даже еще и нет. Затем оба идите во двор и прошепчи это каждому воину на ухо. Они еще могут усомниться в словах Теолафа, но леди Анджеле де Маленконтри-и-Ривероук они поверят. А эта банда во дворе пусть думает, что ты просто даешь своим людям особые инструкции и не хочешь, чтобы кто-нибудь подслушал. Сделаешь?