Дракон мелового периода - [6]

— Достань одно зерно, — поступила следующая команда. — Достала? Покажи. Так, понятно. Ну, выбери себе место и иди работай.

Не успела я опомниться, как Антонина уже почесала куда-то в заросли и скрылась из виду. На моей ладони осталось лежать семечко. С виду — обычное семечко подсолнуха, и абсолютно ничего особенного в нем не было. Я сшелушила черную шкурку и попробовала ядрышко на зуб. Подсолнух подсолнухом… И что дальше? В задумчивости доев семечко, я огляделась по сторонам и вскоре приметила у пруда чью-то белобрысую макушку.

— Эй, чего делать-то надо? — громким шепотом спросила я обладателя макушки. Тот поднял голову и оказался маленьким большеглазым мальчиком лет десяти — наверно, первогодком. Вид у него был тоже слегка растерянный.

— Надо из семечка чего-нибудь вырастить, — полушепотом ответил он.

«Опаньки!» — подумала я, глядя на прилипшую к ладони шелуху.

— А у меня ничего не получается! — жалобно сообщил мальчишка. — Не хочет расти, подлюка!

Я продралась через кусты и уселась на травянистом берегу пруда рядом с малолетним реалистом.

— Ты не знаешь, от какого это растения? — несчастным голосом спросил он, демонстрируя мне свое зерно. Зерно выглядело крайне экзотически: засохший двудольный стручок кирпичного цвета с синей полоской посередине.

— Может, это баобаб? — предположила я. Мальчишка шмыгнул носом:

— Я полчаса тут сижу, а из него ничего не выросло. Лучше бы мне досталось что-нибудь простое, вроде гороха…

— Я бы тебе предложила поменяться семенами, но увы: меняться уже нечем, — сказала я, возвращая стручок.

Мальчик с ненавистью на него уставился.

— Сейчас разберемся, — утешила его я. — Как тебя зовут?

— Андрей.

— А меня Геля. Дай-ка мне его еще раз.

Держа стручок на раскрытой ладони, я уставилась на него, представляя, как он темнеет, набухает, лопается пополам… как пробивается толстый белый росток, вытягивается и наливается зеленью… По моему мнению, именно так должно появляться на свет любое растение. Но, очевидно, это было семечко особой породы. Прошло минут пять, я вся взмокла от мысленных усилий, но семечко даже не шелохнулось.

— Ничего не получится, — снова завел свою песню заскучавший Андрюша. — Я так уже пробовал. Оно меня не слышит.

— В смысле — «не слышит»?

— Антонина Николаевна перед уроком говорила: загляните в ваше семечко, в нем уже все есть. Главное — чтобы оно вас услышало.

— Может, не услышало, а послушалось?

— Нет, услышало. Я вот подумал: может, оно глухое?

Я отмахнулась, морща в раздумьях лоб. Намек Антонины ясен — надо выйти с этим несчастным стручком на контакт. Но как?

— Давай по порядку, — предложила я, отдавая стручок Андрюше. — Мы должны вырастить растение. Для этого надо, во-первых, узнать, что это за растение. Антонина сказала — заглянуть в семечко. Во, идея: может, просто расколупать его и посмотреть, что там внутри?

Андрюша сжал стручок в кулаке и решительно замотал головой.

— Ладно. Попробуем с другой стороны. Мы хотим, чтобы из него выросло растение. Как мы можем заставить его прорасти, если он нас даже не слышит?

— Мало ли что мы хотим, — желчно заявил Андрюша. — А вот он не хочет прорастать. Мерзкий стручок.

Я поглядела на Андрюшу, и мне в голову пришла неожиданная мысль.

— А почему он не хочет прорастать? Чего он вообще хочет? Действительно, почему бы не поинтересоваться его желаниями? Андрюша, давай-ка попробуй его спросить: чего он хочет…

— Почему я? Может, лучше ты?

— Это ведь твой стручок, ты и спрашивай.

С глубоким вздохом Андрюша раскрыл ладонь и уставился на стручок. Я заметила, что он шевелит губами, как будто читает про себя. Через несколько секунд он вздрогнул, поднял голову и широко улыбнулся.

— Отвечает! — радостно сообщил он.

— Ну?! Чего хочет?

— Он хочет пить.

Я разволновалась. Конечно! Как же мы сразу не догадались? Совсем ум за разум зашел с этим Чистым Творчеством. Как прорастить стручок? Да посадить его, разумеется!

— Ну мы и тормоза с тобой, Андрюха! Копай быстро ямку, будем сажать.

Андрюша вдруг опечалился.

— Я ведь уже сажал его, — разочарованно сказал он. — Мне это давно в голову пришло. И сажал, и поливал, и обратно выкапывал.

— Ты, наверно, мало его поливал.

— Нет, много — горсти три вылил, и ничего.

— Может, его надо замачивать, как горох?

За кустами послышался шум шагов.

— Пятиминутная готовность! — раздался зычный голос Антонины.

Андрюша насупился, сердито глядя на стручок. Кажется, он собрался плакать. Я напряженно соображала.

— Поливал, говоришь, и все равно он хочет пить? Вот что, Андрей. Я кое-что придумала. Только в этом есть риск.

— В чем?

— Давай бросим стручок в пруд. Пускай зальется своей водой.

Позади нас снова затрещали кусты — наверно, возвращалась Антонина. Андрюша испуганно оглянулся. Я вспомнила, какой первобытный ужас преподавательница наводила на меня три года назад, и посочувствовала ему.

— Бросай, — шепотом скомандовала я.

— Бросаю, — послушно повторил Андрюша и кинул стручок в воду.

Мы как по команде склонились над прудом. Стручок лилипутским корабликом плавал по поверхности. Через несколько секунд он начало темнеть и набухать… потом треснул по всей длине… а потом утонул.