Дракон Мартин - [8]

— Как бы не удивились мы, — заметил Георг.

Добравшись до верхней площадки, Георг сразу же сел.

— Отсюда виден весь город! — воскликнул Мартин.

— Ничего не вижу и видеть не хочу! — заныл Георг, крепко зажмурив глаза. — У меня кружится голова. Мне дурно. Я сию же минуту спускаюсь.

— Иди, иди, — посоветовал ему брат. Он уже расправлял крылья. — Кратохвил внизу как раз мечтает с тобой побеседовать.

— Почему? — спросил Георг, все ещё не открывая глаз.

— У тебя есть с собой деньги?

— Ты хочешь сказать, что и у тебя нет? — возмущённо вскинулся Георг и вытаращил глаза.

— Нет, — сказал Мартин.

— Это подло с твоей стороны! — заворчал Георг. — Ты меня одурачил.

— Может быть, — сказал Мартин. — А теперь я пошёл.

Он спрыгнул с площадки. Несколько метров он просто падал вниз, но затем взмахнул крыльями и стал делать разворот вокруг башни.

— Подожди меня! — попросил Георг и встал. — А что, если у меня не получится?

— Прекрасно получится, — сказал Мартин. Он пошёл уже на второй круг.

— Скажи мне: «Трусишь», — попросил Георг.

— Зачем?

— Ну скажи: «Ты трусишь».

— Пожалуйста, — ответил Мартин. — Трусишь!

И тогда Георг прыгнул. Он не мог допустить, чтоб ему говорили такое. Он падал немного дольше, чем Мартин, но затем сильными взмахами крыльев начал набирать высоту.

— Получилось! — обрадовался Георг. — Получилось!

Этот крик услыхал из своей будки господин Кратохвил. Он вышел на улицу и увидел в воздухе драконов.

— Это запрещено! — взвизгнул он. — Так нечестно!

И, подпрыгивая, махал в воздухе кулаком. Потом скрылся в своей будке.

Драконы уже улетали прочь от обзорной вышки.

— Я устал, — сказал Георг. — Летать, оказывается, утомительно. Я буду приземляться.

— Только не здесь, — остерёг его Мартин. — Кратохвил, наверно, следит за нами. Может, у него даже есть ружьё.

И в то же мгновение что-то хлопнуло. У господина Кратохвила действительно оказалось ружьё. Он выстрелил несколько раз, но промахнулся. Драконы были уже далеко от вышки.

Вдруг Мартин заметил, что Георг летит с закрытыми глазами.

— Открой глаза! — крикнул он. — Ты что, спятил?

— У меня закружится голова, — сказал Георг.

— Вспомни про маму! — прикрикнул на него Мартин.

Георг вспомнил про маму и осторожно приоткрыл глаза.

И ничего, голова не закружилась. Он, оказывается, уже опять умел летать довольно здорово. Можно было даже не махать всё время крыльями, а, расправив их, пари́ть в воздухе. Это не так утомляло. Мартин летел в нескольких метрах от него.

— Ну как? — спросил он спустя некоторое время.

— Здорово! — ответил Георг.

А издалека всё ещё были слышны выстрелы господина Кратохвила.

Мама возилась на кухне, а папа у телевизора, на экране которого начались искажения. Он снял с телевизора заднюю крышку и что-то ковырял внутри отвёрткой. Чинить телевизор он, конечно, не умел. Но как быть, если он только что заявил: «Я всё делаю сам»?

— Папа, — сказала Франци.

— Сейчас, — ответил папа.

— Может, ты лучше…

— Я сказал — сейчас, — нетерпеливо повторил папа.

Франци, сидевшая в углу, пожала плечами. Шурли — тоже. Франци неодобрительно покачала головой. Шурли — тоже. В следующее мгновение папу дёрнуло током. Он отскочил от телевизора и упал.

— Чёрт бы его побрал! — застонал папа.

Тут Франци опять подала голос:

— Я как раз хотела тебе сказать, чтобы ты вынул вилку из розетки.

— Так и сказала бы! рассердился папа.

— Но ведь…

— Замолчи! — снова прервал её папа.

Франци пожала плечами. Шурли — тоже. А пана сказал:

— Это получается потому, что в нашем доме всё обязан делать я сам.

— Ты ничего не обязан делать, — сказала мама. Она в этот момент вошла в комнату узнать, что там грохнулось. — Что случилось?

— Ничего, — сказал папа. — Ничего не случилось.

Он встал с пола, подошёл к телевизору и стукнул по нему кулаком. Искажение исчезло. Папа тут же сел в своё кресло и положил ноги на фортепьянный стульчик.

— А как насчёт еды? — поинтересовался он.

— Сейчас подам, — ответила мама. — Вот-вот будет готово.

— Что у нас сегодня?

— Гуляш, — ответила мама и вышла из комнаты.

— Прекрасно, — одобрил папа, правда лишь после того, как мама вышла и не могла слышать этой похвалы.

— Он старается выглядеть любезным, — отметил Шурли.

Вернулась мама, неся тарелку с гуляшом.

— Может, ты всё-таки сядешь есть за стол? — предложила она.

— Ни в коем случае, — сказал папа и взял у неё тарелку.

Мама направилась опять в кухню.

— Вилку можешь захватить с собой обратно, — окликнул её папа. Его благодушного настроения как не бывало.

— А что такое? Ведь это твоя вилка.

— Разумеется, — сказал папа. — Но ты, кажется, прекрасно знаешь, что гуляш я всегда ем ложкой. Неужели я целые дни говорю впустую?

С оскорблённым видом он поднял вилку над собой. Мама взяла её и пошла в кухню.

— У меня бы с ним не хватило такого терпения, — шепнула Франци Шурли.

— Нечего здесь шептаться, — сказал папа. — Во всяком случае, пока я нахожусь в той же комнате. Понятно?

— Понятно, — ответил Шурли.

Явилась мама с долгожданной ложкой. Папа чуть не выхватил её у мамы из рук и принялся уплетать, как всегда, в весьма высоком темпе.

— Можете принести себе тарелки, — обратилась мама к Франци и Шурли.

— Сегодня мы есть не будем, — сказала Франци.