Дракон. Книга 3. Иногда они возвращаются - [46]

— Ну и друзья у вас… — простонал Сумкин.

— Не у нас, а у Кости и Шпунтика, — тут же открестился от Борна Громов. — Мне этот тип сразу не понравился. Скользкий какой-то, фальшивый. Не понимаю, что ты в нем нашел, брат.

Чижиков подумал, что хотя он толком и не знает Борна, а обстоятельства их встречи были, мягко говоря, волнующие, Алексей тем не менее не произвел на него того же впечатления, что на Дюшу: Котя не считал Борна ни скользким, ни фальшивым. Напротив, в трагический вечер после драки в подворотне Чижиков чувствовал себя в присутствии Борна более уверенно, защищенно, и разговаривали они вполне откровенно. Чижиков тогда многое узнал. Теперь Котя уже не был столь уверен в правильности первого своего впечатления. Но — фальшивый, скользкий? Гм. Чижикову внезапно пришло в голову, что, быть может, в распоряжении Борна находится еще какая-нибудь таинственная серебристая фигурка, позволяющая ему влиять на окружающих в своих интересах — например, нравиться им, внушать доверие… Ведь Борн признался, что обладает несколькими предметами!

— Как самочувствие? — спросил Котя Сумкина.

— Как-как… Голова кружится. Все плывет… ой, больно! — вскрикнул великий китаевед, когда Чижиков мокрым полотенцем дотронулся до его челюсти. — Погоди-ка… Сумкин, морщась, полез в рот пальцами. Некоторое время ковырялся там, потом вытаращил глаза. Что-то ощутимо хрустнуло, и Федор сдавленно пискнул.

— Он, старик, мне, кажется, зуб выбил… — Прошамкал Сумкин, доставая изо рта окровавленный обломок и кладя его на дрожащую от переживаний ладонь. — Тот самый, который болел!

— Постой… — Коте показалось, что выбитый зуб как-то странно блеснул. — Можно? — он аккуратно, кончиками пальцев взял зуб и кинул его в стакан с водой. Поболтал, разгоняя кровавые сгустки. — Интересно…

— Что там? — Сумкин насадил на нос протянутые Дюшей очки. — Старик, что с моим многострадальным зубиком? Его можно будет приладить на место? Имей в виду, старик, что я дорожу каждым своим зубом. Я ими жую и вовсе не собираюсь просто так расставаться ни с одним — даже из-за твоих придурочных знакомых!

Чижиков вглядывался в стакан.

— Дюша, — позвал он, — у тебя есть увеличительное стекло?

— Э-э-э… — Громов задумался. — Где-то было, кажется. А зачем тебе?

— Найди, будь другом. Тут интересное.

— Еще бы! Каждая деталь моего организма крайне интересна! — Сумкин на глазах приходил в себя. — Будущие поколения будут стоять в очередь, чтобы поковыряться в моих ценных останках на предмет выяснить, как на свет рождаются столь талантливые и уникальные люди!.. Уй, голова…

— Давай встанем, Федор Михайлович, — подставил плечо другу Чижиков. — Встанем, сядем на стул, приложим к твоему организму лед, попьем чайку…

— Во-первых, мы покурим, — заявил Сумкин, с кряхтением поднимаясь на ноги. — Во-вторых, мы должны прополоскать рот водкой, потому что водка окажет на нас целительное и ранозаживляющее действие. — Он уселся на стул и принялся осторожно ощупывать челюсть. — Опухнет, да?

— Опухнет, — согласился Котя. — Теперь тебя девушки любить перестанут.

— Иди ты! — всполошился Сумкин. — Где тут зеркало?!

— Вот, — вернулся Громов и положил перед Котей здоровую лупу.

— Отлично! — Чижиков выловил из стакана зуб, обтер его полотенцем и навел лупу. — Все чудесатее и чудесатее… — Котя поднял голову и уставился на Сумкина. — Кто, говоришь, тебе этот зуб ремонтировал?

— Да я ж тебе рассказывал, старик! У стоматологов была акция немотивированной щедрости… Не понял, а к чему ты спросил?

— Сам посмотри.

Сумкин вооружился лупой, сдвинул очки на лоб и припал к зубу. Морщась от боли в челюсти, хмыкнул. Вернул очки на место и уставился на Чижикова.

— Я вижу то, о чем подумал?

— Да что вы там видите-то?! — заволновался Громов. — Дайте взглянуть!

Сумкин передал ему зуб и лупу, откинулся на спинку стула и жадно закурил.

— Что за хрень? — изумленно спросил Громов. — Устройство какое-то?

— Очень похоже, — подтвердил Котя. — По крайней мере, мне кажется, что обычно в зубах ничего подобного не встречается.

— Врачи-вредители, — буркнул Сумкин, осторожно ощупывая челюсть. — Ох, чуяло мое нежное сердце: не к добру этот приступ щедрости! Говорила мне мама: не бери в рот бяку! Старик, расколи-ка мой зубик. Мы должны быть уверены в чистоте эксперимента и незамутненности наблюдений.

— Дюша… — Котя кивнул Громову на зуб, казавшийся горошиной в его толстых пальцах.

— Шпионский роман просто… — Покрутил головой Дюша, но положил зуб на стол и сильно надавил. Зуб охотно треснул и распался на части. — С вами не соскучишься.

— Точно, злодейское устройство! — констатировал Сумкин, отобравший у Громова увеличительное стекло. — Это какой-то хитрый прибор.

— Передатчик, — высказал предположение Котя.

— Вполне возможно, — согласился Сумкин, осторожно отодвинув обломки и пристально вглядываясь в то, что скрывалось в сердцевине зуба. — Но, старик, я должен тебе сказать, что работа тут крайне тонкая. Я не специалист в таких вопросах, — оторвался он от созерцания устройства, — но если бы спросили меня, то склонен утверждать: перед нами очень хитрый агрегат без намека на маркировку. И как он работает и где берет энергию — ведомо одному его создателю.