Дракон должен умереть. Книга III - [17]

— Что нужно сделать с этими книгами, Джоан? — бросил он ей в спину.

— Поставь их на нижнюю полку шкафа, который сзади тебя. Нет, не этот, правее. Вот так. Спасибо.

***

Комната, в которой заседал Высокий совет, была темной, пыльной и мрачной. Закопченные гобелены изображали великие события истории, но грязь и чад сделали свое дело — история погрязла во тьме, а от самих событий остался лишь тусклый блеск золотой нити, вспыхивающей в полумраке призраком былого величия.

Вокруг массивного стола, блестящего полированной гладью широких досок, стояло четырнадцать стульев. Тринадцать из них было занято — пустовало лишь кресло с одного конца. Его спинка возвышалась над остальными, и подлокотники хищно тянулись к столу.

Генри, чье место было на другом конце стола, мрачно поглядывал на кресло напротив. Он очень смутно представлял себе свою роль на этих заседаниях. Встреча с Уорсингтоном и Бертрамом в кабинете королевы прошла именно так, как он и думал — большую часть времени Генри ощущал себя мебелью, и никто из присутствующих, включая королеву, не пытался убедить его в обратном.

Он был уверен, что сейчас все будет точно так же.

Лорды по обе стороны стола изредка поглядывали на Генри — с любопытством и недоверием одновременно. Вопрос, что он тут делает, казалось, висел в воздухе — и, несмотря на разговор с Джоан, у Генри не было на этот счет убедительного ответа.

— Пользуясь отсутствием королевы, — внезапно подал голос Бертрам, повернувшись к Генри, — я хотел бы обсудить с тобой одну проблему, Теннесси.

Генри вопросительно поднял брови. Бертрам улыбнулся. Он вальяжно развалился на стуле, сложив руки на животе.

— Я про то, что наша королева… Не совсем обычная королева.

— Ах.

— Да. Она имеет обыкновение время от времени превращаться в огромное чудище. Нам бы хотелось уточнить у… специалиста, как часто может происходить это время от времени. Она ведь поэтому тебя оставила здесь?

— Понятия не имею, — спокойно ответил Генри.

— Значит, слухи ошибочны? Ты не учился говорить с драконами?

— Учился. Но я понятия не имею, как часто она может превращаться. В теории, катализатором могут быть любые сильные эмоции. Но это в теории.

Уорсингтон нахмурился. Бертрам внимательно изучал лицо Генри.

— Ты всегда можешь ее остановить?

— Не знаю. Боюсь, я не могу даже толком объяснить, каким образом мне удается это сделать. Не уверен, насколько здесь играют роль мои знания в области драконов, а насколько…

— Знания в области королевы?

Генри пристально посмотрел на лорда дознания. Бертрам был серьезен.

— Что ты имеешь в виду?

— Брось, Теннесси. Уже все говорят об этом, так что можно перестать изображать из себя невинность.

Генри спрятал усмешку в ладонь. Отчасти потому, что усмешка была довольно горькой.

— Бертрам, а ты бы рискнул спать с женщиной, которая от сильных эмоций может превратиться в дракона?

— Нет, не рискнул бы, — прозвучал от дверей тихий и отчетливый голос. — У него хорошо развито чувство самосохранения.

Лицо Уорсингтона стало серым. Бертрам издал тихий неопределенный звук, больше всего похожий на сдавленное утиное кряканье. Остальные лорды опустили глаза и уставились на стол. Генри почувствовал, как медленно превращается в каменную статую.

— А теперь, — продолжала королева, опускаясь в свое кресло, — если вы закончили с обсуждением моей интимной жизни, я предлагаю перейти к более важным и насущным проблемам. Итак…

***

Заседания Совета происходили раз в три дня. Чем больше Генри присутствовал на них, тем больше чувствовал, что он все-таки мебель, причем мебель довольно бесполезная. Никто не спрашивал его мнения — да Генри и не был уверен, что оно может представлять хоть какой-нибудь интерес. Однако притворяться молчаливым истуканом, изо всех сил стараясь не повторять позу королевы — а что поделать, если Генри всегда сидел, закинув ногу на ногу и подперев голову рукой?! — это было выше его сил. В конце концов Генри решил, что раз его присутствие на совете никому не важно, то и отсутствия никто заметит.

Заметили. Бертрам не стал утруждать себя личной беседой — на следующий день после пропущенного заседания Генри получил от него короткую записку:

«Не заставляй меня еще отвечать на вопрос, где Теннесси. Мне не понравилось».

С тех пор Генри присутствовал на всех заседаниях Совета, впрочем, больше не утруждая себя менять позу. Он по-прежнему не считал свое присутствие обязательным — но Джоан оно почему-то было необходимо.

А пару недель спустя Генри наконец понял, почему.

***

— Это исключено, — бубнил Уорсингтон. — Мы не можем брать приступом Уэйд.

— Это единственное решение, которое не выставит нас полными идиотами, — фыркнул Бертрам.

Лексли бормотал про уязвимость позиций и плохую погоду. Конноли вставлял мягкие намеки о внешнем долге. Сазерленд все пытался вставить пару слов о финансировании образования — но его никто не слышал.

Королева молчала, подперев голову и проводя пальцами по губам. Генри, внимательно наблюдавший за ней на каждом совещании — благо это, вроде как, входило в его прямые обязанности — заметил, что лицо Джоан становится все более жестким.

— Господа, — позвала королева тихо — но, видимо она немного опоздала с мягкими увещеваниями. Лорды уже не слышали ее — Бертрам орал на Уорсингтона, что тот своей осторожностью уже один раз угробил страну, Уорсингтон ядовито парировал, что страна вполне жива, а вот некоторые точно угробят ее, если будут продолжать в том же духе.