Ливия скорчила гримасу.
— Это что, совет члена клуба «Никогда не делай сегодня того, что можно сделать завтра»?
— Какой же несносной ты стала, а ведь в детстве подавала такие надежды, — съязвила Ферн.
Конел внимал их дружеской перепалке с какой-то затаенной грустью. Все его детство прошло в тоске по семье. Семье, у которой общие воспоминания и где разделяют твои симпатии и антипатии. Семье, где тебя принимают без всяких условий. Он пытался напомнить себе, что это мечты ребенка, а он уже взрослый и сам может строить свою жизнь, и для этого не нужна семья. А что касается общих воспоминаний, то для этого необязательна родня, их можно разделить с кем угодно. Как знать, если ему повезет, он может обзавестись общими воспоминаниями с Ливией. Для этого надо как-то убедить ее, что они созданы быть любовниками.
Он делает успехи. Он уже целовал ее, и не один раз. Да чего там целовал, впереди целый уик-энд! Случиться может все что угодно.
Конел последовал за Ферн и Ливией в дом, с любопытством оглядывая красиво обставленную гостиную: в ней было по-домашнему уютно.
— Замечательно, что вы помолвлены, — сказала Ферн, — а то Конелу пришлось бы спать на диване, а он с буграми. Я положу Бобби на раскладушку к нам, а вы займете его комнату. К счастью, я еще не выкинула старую двуспальную кровать, на которой он до сих пор спит.
Ливия ахнула про себя, когда до нее дошли слова сестры, и совсем растерялась. Она никак не предполагала, что им придется делить одну комнату, не говоря уже о постели. Она была уверена, что они остановятся у матери, которая в отношении нравов была строгой пуританкой.
Она украдкой взглянула на Конела, но по его лицу нельзя было понять, что у него на уме. Он и ухом не повел, только чуть крепче сжал губы.
— Что-нибудь не так? — нарушила затянувшееся молчание Ферн. — Что-то не похоже, чтоб у вас с этим делом было не в порядке.
— Разберемся, — выдавила из себя Ливия.
К ее изумлению, Конел обхватил ее рукой и прижал к себе, словно защищая от излишнего любопытства Ферн.
— Просто Ливия еще не привыкла, что мы помолвлены. — Его глуховатый голос подействовал на Ливию успокаивающе, и она невольно прижалась к нему.
— Ах да, совсем забыла. Покажи-ка мне кольцо. Мама позвонила мне сразу, как вы отъехали, и сказала, что оно прекрасно.
Ливия покорно протянула руку со смешанным чувством стыда за свою ложь и гордостью за тонкий вкус Конела. Победила гордость.
— Ого! Действительно красотища!
Из кухни раздался звонок, и Ферн вздрогнула от неожиданности.
— Ах, чтоб тебя! Неужели уже столько времени? Если мама не успела тебе сказать, слушай: тетя Оливия устраивает у себя обед, а ты знаешь, что она терпеть не может, когда опаздывают. Она и так уже взъелась на меня, потому что Билл сегодня допоздна на работе и приедет позже. Билл — это мой муж, — сообщила она Конелу, перехватив его недоуменный взгляд.
— Сколько у нас времени в запасе? — спросила Ливия.
— От силы минут пятнадцать. Вы быстренько распаковывайтесь, а я побегу спасать из духовки мой вклад в семейное пиршество. Встретите Бобби, скажите, что он мне нужен.
— Я вытащу чемоданы из машины, — сказал Конел и направился к выходу.
— Ваша с Ливией комната справа наверху, — крикнула ему вслед Ферн и помчалась на кухню выключать духовку.
Ливия не спеша стала подниматься наверх. Обычно спокойная, она чувствовала себя словно на американских горках: ее била нервная дрожь. От одной мысли, что придется спать в одной постели с Конелом, все чувства перемешались: здесь было и сладкое предвкушение, от которого голова шла кругом, и щемящее чувство страха. Она так часто видела в своих фантазиях, как они любят друг друга, а тут вдруг испугалась того, что может случиться. Что, если она во сне прижмется к нему или начнет целовать его или ласкать? Что он подумает, если проснется и увидит, что она рассматривает его? От этой мысли ей стало не по себе. Еще подумает, что она совсем потеряла голову от сексуальной неудовлетворенности. И будет прав.
— Ты что такая хмурая, тетя Ливия?
Ливия улыбнулась сыну Ферн Бобби. Тот выходил из ванной в конце коридора.
— Привет, Бобби. Я просто задумалась. Как дела в школе?
— Ненавижу школу! — мрачно сообщил он. — Вырасту, ни за что в школу ходить не буду.
— Да ты что! — изумилась Ливия. Обычно Бобби всегда расписывал свою школу в самых ярких красках. — Что стряслось?
— Да Майк колотит меня, думаешь, не больно? — выпалил мальчик, озираясь, словно боялся, что ему влетит за эти слова.
— Скажи своей учительнице, — посоветовала Ливия.
Бобби с презрением посмотрел на нее.
— Да я сказал, она обещала поговорить с ним. Только без толку. Он колотит меня, когда она не видит.
— Драчунов уговорами не проймешь, — раздался голос Конела снизу.
Ливия повернулась к лестнице и взглянула вниз. Конел стоял внизу весь залитый солнечным светом, лившимся из окна. Почему-то он напомнил ей новогоднюю елку. Ее новогоднюю елку, вернее, новогодний подарок ей. Обвязанный алой ленточкой. Она прищурилась, представив, что на Конеле ничего нет, кроме алой ленточки. Неясно только, куда ее привязать? На его широченную грудь? Или пониже? В качестве фигового листка…
