Драгоценности Парижа - [43]

Вот такие мысли занимали казака, чтобы через малое время вылететь из головы и уступить место более подходящим ситуации. Он снова решил остановиться на отдых в гостиннице, от драгоценностей они почти избавились, а деньги с остатком просыпавшегося на них золотого дождя спутница запрятала между своими тряпками так, что пока кто–нибудь до них докопается, сто раз чихнет. Улик больше не существовало, а значит, и преступлений никаких не было.

Высокий забор вокруг строений внутри загораживал полную видимость, десятым чутьем Дарган догадался, что на дворе полно народа. Он уже решил повернуть вспять, когда вдруг внимание привлекла притулившаяся к стене фигура кубанского казака. Надвинув папаху с синим курпеем на винтовочный штык, тот отдыхал в тени, закинув за ухо длинный хохол на обритом наголо черепе. Черкеска была растегнута до пояса, за которым рядом с кинжалом и походным ножом торчал причудливый пистоль с длинным дулом, скорее всего, французский, сбоку концом в землю упиралась изогнутая турецкая сабля, к стене была прислонена деревянная пика с крашенным конским хвостом, прикрепленным возле наконечника. Лицо у служивого было широкое, с толстыми губами, ноздрястым носом, с большой серебряной серьгой в ухе, качавшейся в такт мощномцу храпу. С первого взгляда стало понятно, что гостиницу занял отправленный в тыл нести патрульную службу отряд кубанских казаков. Поразмыслив, Дарган оглянулся на спутницу и тронул поводья, он решил, что если им не достанется комната, то будет возможность узнать последние новости. Глядишь, кто–то из кубанцев окажется в курсе, почему и за что ловят именно терского казака с женщиной.

— Здорово дневали, служивый, — подъехав поближе, как можно громче крикнул он.

Кубанец вздернул одну бровь вверх, не открывая заплывших глаз, захрапел еще сильнее. Спутница выехала вперед, потянувшись за казацким копьем, пристукнула тупым его концом по красному сапогу часового. Она не раз восхищала возлюбленного смелыми поступками, заставляя прятать одобрительную улыбку. Казак распахнул сначала рот с вислыми усами, затем разодрал веки, увидев, кто мешает отдыхать, рявкнул хриплым басом:

— А ну геть отсель, злякалася чортова баба.

— Протест контре, месье казак, — звонко выкрикнула она в ответ, пристукнула копьем по сапогу с отворотом посильнее.

— Ты шо, бисова дивчина, поперек чоловика? — взревел кубанец, вскочив на ноги, он вырвал из рук девушки пику. — Ото насажу на шампур, мабудь зразу мозги на мисто встануть.

Дарган оттеснил спутницу, спрыгнул с седла и повторил приветствие:

— Здорово дневал, казак.

— Кабы не твоя гарна дивчина, подневали бы ишо, — отставляя пику к стене, недовольно пробурчал тот. — Ну нету спокою, то война, то мать родна, а то калики перехожие.

— Ты скажи, брат казак, есть ли в доме пустая комната? Или нам дальше путь держать?

— А дальше граница, у немчуры свободных куреней полно, — пришел наконец в себя часовой. Обвел глазами конников со свободными лошадьми, потом с прищуром осмотрел Даргана. — Вижу, с Терека, брат казак?

— Из Парижу возвращаюсь, отвоевался.

— Крестов нахватал немало. Мы тоже всю войну на передовой.

— Так, отдохнуть здесь можно или нет?

— А то мусьев не ведаешь, они на насесте место предложат, — хохотнул кубанец. — Вон хозяин, под навесом ковыряется.

— Вместе с курами пусть отдыхает сам, — постучал нагайкой по голенищу сапога Дарган. — Далеко путь держите?

— Пока тут, уланов с кирасирами ловить, они в бандюков обернулись. А скоро и по домам.

— Дома, конечно, лучше. Ну, бывай здоров, — Дарган настроился запрыгивать в седло.

— Послухай, брат казак, а ты из своих никого не встречал? — снова окинув быстрым взглядом трех свободных лошадей, остановил его часовой.

— Никого, мы в пути несколько дней, а что?

— К нам приказ поступил, изловить банду терских казаков под водительством французской женщины, навроде какой–то Жаны Дарк. Говорят, тьму душ сгубили и сокровищ у них немеряно.

— Вы поверили? — с усмешкой спросил Дарган. — Когда это было, чтобы терские казаки под бабами плясали?

— Сами в затылках скребли, да уж больно серьезный свидетель объявился.

— Из каких будет?

— Из французов, голова ихнего департамента.

— Если это так, ловите ветра в поле, а скорее, француз вас обманул.

— Знамо дело, да кто бы за ними гонялся, — усмехнулся в усы кубанец.

Дарган легко вскочил в седло, дернул за уздечку и шагом подался от стены дома, за ним тронулась девушка, по лицу спутника она определила, что разговором с часовым тот остался недоволен. Лишь отъехав на приличное расстояние, казак дал шпоры кабардинцу, заставив сорваться в галоп и плетущихся сзади лошадей. Спутница молча отпустила поводья, она не задала ни одного вопроса, стремясь понимать любимого с одного взгляда, движения или звука. Да и вопросы, пусть их накопилось не один мешок, в событиях последних дней казались глупыми.

Несколько часов бешенной гонки измотали коней до уровня измочаленных кляч, Дарган видел, что нервы у спутницы скоро не выдержат. Что за этим последует, он не знал, но предвидел, что если он попробует сбавить ход, отряд кубанских казаков настигнет их и предъявит обвинения в убийствах и краже драгоценностей. Такой поступил к ним приказ, подсказанный, теперь он твердо был убежден, господином из особняка, во дворике которого дожидался девушку. Видимо, придти к обоюдному согласию двое граждан свободной Франции не смогли, если запахло откровенным предательством, впрочем, это стало понятно, как только спутница вышла из красивого здания. Впереди показался небольшой населенный пункт, Дарган решил не объезжать его, а добраться до гостиницы и запастись продуктами для себя и зерном для лошадей, иначе на подножном корме ни они, ни животные долго не протянули бы. К тому же, островок жилья в несколько домов посреди обработанных полей подозрений не вызывал. Когда до него оставалось меньше сотни маховых сажень, спутница громко воскликнула: