Драгоценности Парижа - [38]

Потянувшись как в последний раз на бархатном диване, девушка поднялась и твердой походкой направилась в кабинет к родственнику. Она застала его сидящим за массивным ореховым столом, обложенного множеством бумаг. С правой стороны возвышалась чернильница ввиде перевернутой жерлом вверх медной мортиры на огромных колесах с воткнутым в нее гусиным пером, рядом красовалась на подставке голова Людовика Четырнадцатого, самого честолюбивого из французских монархов. С левой на тонких ножках стояла шкатулка для разной мелочи, в том числе, для перьев и маленьких ножичков для их зачинки. Она не раз баловалась за этим столом, опрокидывая чернильницу на листы, за что получала нагоняй.

— Присаживайся, Софи, я уже заканчиваю, — заметив вошедшую племянницу, указал на кресло хозяин кабинета.

Привычным взглядом девушка прошлась по стенам комнаты, все здесь оставалось по прежнему, подчиняясь одному незыблемому правилу, продиктовнному роскошным стилем барокко. С потолка спускалась огромная хрустальная люстра, в нишах топорщились медными рогами канделябры, в углу уставилась перед собой узким железным забралом сумрачная фигура рыцаря с мечом. На стенах висели величественные картины фламандца Рембрандта, представителя Высокого Возрождения итальянца Рафаэля Санти, его соотечественника Леонардо да Винчи, фландрийцев Рубенса, Ван Дэйка. Даже пол был уложен паркетом из альпийского бука. Точно такую же картину можно было наблюдать и в родовом гнезде самой посетительницы — семья с древними корнями не собиралась менять принципы ни при каких строях и катаклизмах. Но о матери, об остальных родных с надежным семейным уютом, сейчас думать не хотелось.

Дядя чиркнул последнюю закорючку, закрыл документ и вскинул поседевшую голову:

— Мадемуазель Софи, я к вашим услугам, — немного уставшим баритоном огласил он. — Кстати, на нынешний вечер приглашены весьма знатные персоны. Конечно, это не Париж, но мы постараемся не ударить в грязь лицом несмотря на грязь на улице.

Со значением ухмыльнувшись, хозяин кабинета кивнул в сторону окна, за которым слышалось непрерывное цокание подковами строевых лошадей.

— Спасибо, дядя, я благодарна этому дому за все, — девушка собралась с духом, открыто взглянула в глаза влиятельного родственника. — Но у меня к тебе весьма серьезное и одновременно деликатное дело. Даже не знаю, с чего начать.

— Такое серьезное и деликатное? Тогда его следует выслушать, — ободряюще улыбнулся вальяжный господин. — Кстати, мой совет на будущее, всегда следует начинать со звука. С любого.

— А–а–а, — протянула девушка и рассмеялась. — Честное слово, я включу совет в свои правила.

— Отлично, а теперь к делу.

— У меня есть вещи, которые принадлежат Французской Республике, — собеседница скомкала смех, набрала в грудь побольше воздуха и продолжила. — Я хотела бы, чтобы эти раритеты заняли свое достойное место и больше никогда не попадали в чужие руки.

— О чем ты говоришь, дорогая Софи? — родственник посерьезнел, со вниманием посмотрел на сидевшую напротив племянницу. — Ты не заболела? Вид у тебя весьма усталый.

— Эти раритеты находится у меня, — с нажимом повторила девушка. — Я могу показать их прямо сейчас.

— Ну… хорошо, я согласен. И что же это за вещи?

— Прикажи Жану принести мою сумку.

Хозяин кабинета взял колокольчик и позвонил, передав пожелание племянницы лакею, сложил руки перед собой, хотел продолжить диалог:

— О семье в целом ты рассказала, но о своем избраннике упомянула лишь вскользь.

— Дядя, прошу тебя, об этом потом.

— Как прикажешь.

Тяжелая дверь приоткрылась, консьерж поставил сумку возле девушки и молча вышел. Развязав тесемки, она вытащила два кожаных свертка, неторопливо расправила кожу на столе. Глаза дяди полезли наверх, он гулко сглотнул слюну:

— Откуда это у тебя? — охрипшим голосом спросил он.

— Я не знаю, откуда изделия, но они принадлежат Франции, — с пафосом повторила девушка. — У меня лишь одна просьба, помоги вернуть их настоящим владельцам.

— Софи, девочка моя, ты меня поразила, ты не только выросла, похорошела и поумнела, но еще приблизилась к делам государственной важности настолько, что по спине у меня забегали мурашки. — не в состоянии был успокоиться дядя. Он долго разглаживал пальцами стянутый напряжением лоб. — Вернуть кардинальские знаки отличия будет очень сложно, возникнет масса вопросов, которые могут затронуть честь нашей семьи.

— Но ты ведь не хочешь, чтобы цепь с медальоном попали в другую страну? Или вообще исчезли навсегда?

— Это было бы кощунством.

— Тогда привлеки все силы для благого дела, связей у тебя достаточно.

— Софи, ты задала мне почти неразрешимую задачу, я, конечно, постараюсь предпринять все, чтобы святыни остались у достойных их, но, повторяю, задача эта не из простых.

Забрав свертки, хозяин кабинета с нескрываемым благоговением обследовал их, осторожно перебирая звенья цепи и поводя подушечками пальцев по краю медальона. Затем снова закрутил в кожу, открыв тяжелый сейф в углу комнаты, положил их на одну из полок. Вернувшись за стол, он снова изучающе посмотрел на племянницу. Девушка и не думала отводить взгляда, она решила исполнить задуманное до конца.