Драгоценная ты - [88]

Родители Рут преподавали, она тоже хотела стать учителем. Была убежденным веганом, собиралась заняться гражданским активизмом. Раньше я не понимала таких людей. Однако мнению Рут я доверяла слепо. Вслед за ней я подписывала петиции, вдохновенно сортировала мусор, отдавала бездомным мелочь. Трудно сказать, из жалости ли она со мной дружила или нет. Мне казалось, наши чувства взаимны.

Потом все рухнуло. В день, когда я увидела твою фотографию, Кэтрин…

Я давно знала, что Рут росла с приемными родителями. Настоящая мать выбросила ее, как котенка. Рут была для нее обузой (как и я для своей). Наверное, поэтому я сразу почувствовала в ней родственную душу. Я всю жизнь ждала своего человека и встретила Рут. Мать отказалась от нее совсем — просила никогда не беспокоить. Отверженность мне тоже хорошо знакома.

В документах говорилось: о дальнейшей судьбе ребенка не сообщать. Но Рут была умной и любопытной. Она сумела разыскать женщину, которая родила ее на свет, а потом бросила на произвол судьбы.

— Ее зовут Кэтрин Росс, — сообщила Рут, — она живет в Лондоне и работает редактором. Невероятно, если учесть, через что она прошла… Вот, смотри. Ее сфотографировал социальный работник, когда забирал меня. Совсем молоденькая… Бедная. Хорошо, что у нее все сложилось.

Я взяла в руки фотографию.

Молодая Кэтрин Росс. Худая, бледная как полотно, с взлохмаченными рыжими волосами. Ты не смотрела в объектив. Впрочем, как и на маленькую Рут. Ты никогда не интересовалась ее судьбой. И на фото тоже отвернулась от дочери, словно хотела, чтоб ее вовсе не было.

Ты и сейчас не изменилась. Девочки, как я и Рут, существуют для тебя только, если тебе что-то нужно. В остальное время — ты нас игнорируешь. А если обращаешься, то с откровенным презрением или еще того хуже — ненавистью. Ты используешь нас, и больше ничего.

— Ты собираешься потребовать объяснений? — спросила я Рут.

— Зачем? Я ее понимаю. Она сделала сложный выбор — но единственно правильный на тот момент. Ей было всего восемнадцать. Представляешь, какой ужас? И мне так лучше. У меня было чудесное детство. Она в порядке, и хорошо. Больше ничего не нужно. Лили, ты что?

До этого момента я считала Рут самым разумным человеком на Земле.

— Рут, неужели ты не злишься? Хотя бы в глубине души? Они же все такие! Она выкинула тебя, как мешок с мусором! Ведь должна же ты злиться! Почему ей можно безнаказанно бросить ребенка? Нельзя спускать с рук такие преступления!

— Успокойся, Лили, — сказала Рут уже без улыбки.

— Давай отомстим! Пусть заплатит за то, что с тобой сделала! Она должна заплатить!

— Лили, тише, ты перебудишь соседей!

— Только скажи — я все сделаю. Я умею. Разреши мне отомстить!

— Лили, не надо. У меня все хорошо. Правда!

— Ты… странная! Они без конца унижают и используют нас, своих же детей, разве не видишь?! Неужели тебе не обидно? Она отказалась от тебя! Ты ей не нужна. Про нас вспоминают, только если чего-то хотят. А если не нужны — выбрасывают. Ты мне как сестра! Я накажу твою мать, отомщу за тебя!

— Знаешь… я пойду спать, — произнесла Рут и взглянула мне прямо в лицо.

Я запомнила ее взгляд: ярко-синие глаза, совсем как твои, Кэтрин. Она не плакала, не сомневалась. Как и ты, умела быть твердой.

Утром она ушла до того, как я встала. Я пробралась в ее комнату и отыскала фотографию. Я хотела всмотреться в твое лицо и понять — кто мог отказаться от Рут? Как вас только земля носит? Как можно бросить собственного ребенка, даже не вспомнить про него и не поплатиться за свой поступок?

Раньше мы с Рут заходили друг к другу в комнату без разрешения, поэтому я думала — она не обидится, что я трогала ее вещи.

Она обиделась.

— Не заходи, пожалуйста, ко мне, когда я не дома. Ты брала фотографии?

— Прости, Рут. Я не могу забыть… про твою мать…

— Она мне не мать, Лили! Прошу, выбрось из головы!

— Не хочу! Я люблю тебя. Я зла на ту женщину как сто чертей!

— Не надо! Мне не по себе, Лили…

— Ты боишься меня?

— Вообще, нет. Но сейчас ты ведешь себя странно… Подумай о чем-нибудь другом, ладно? Мне надо идти.

И ушла. Даже не дала мне шанса объясниться. Попросту сбежала. Потому что я заговорила о тебе.

«Вот кого нужно бояться, Рут!» — думала я.

Рут не сообщила, куда идет и когда будет дома. Потом оказалось, она устроилась официанткой в кафе в галерее «Тетли». После работы пошла в кино и вернулась, когда я уже спала. На следующий день я ее выследила и узнала про новую работу. Увидев меня за столиком, она рассердилась.

Я шла домой, глотая слезы, и уже точно знала, что нужно сделать. Разговоры о матери разбередили душевную рану, и она испугалась своих чувств. Надо было признать злость и отомстить. Но Рут не смогла и закрылась. После всех наших разговоров… Теперь придется наказать Рут за то, что она позволила тебе встать между нами. Я уже тогда возненавидела тебя, Кэтрин.

А Рут я решила дать последний шанс — ведь она не виновата, что ее бросили в детстве. Брошенные дети выживают как умеют, мне ли не знать. Рут спасается самообманом. Я написала ей СМС: «Я понимаю, ты расстроена из-за мамы. Я всегда готова поговорить, если хочешь. Кола и чипсы сегодня за мной!»