Драгоценная ты - [79]

Джемма хватает меня под руку и, оглядываясь, тащит обратно в улочку, где я ее ждала.

— Шантажируете? — шипит она сквозь зубы. — Неужели вы опуститесь до шантажа?

— Почему нет?

— Лили, еле живая, в больнице, а вы пытаетесь заработать? Вы — чудовище!

— А вы не чудовище, Джемма? На пару с племяшкой оставили меня без дома, без денег и без мужа. Я неделю не мылась. Ваша дорогая Лили помогла Иэну распорядиться имуществом, и я уже месяц ночую в машине — в машине, Джемма!

— Только не надо сваливать ваши беды на нас! В издательстве вы все равно долго не удержались бы, и в семейной жизни наверняка были проблемы и до Лили. Она не в ответе за решения вашего мужа. И тем более — не причастна к его смерти!

— Вы уверены? Позвольте напомнить: Лили преступница. Я знаю про ее бурное прошлое. На что еще она способна? Вот скажите, кто знал, где я была в тот выходной? Азиф? Нет! Лили? Да! Она с самого начала пыталась подорвать мой авторитет.

— Решили свалить на Лили неудавшуюся карьеру и личную жизнь? Нет, Кэтрин, вы сами виноваты. И чем скорее возьмете на себя ответственность, тем лучше.

— Еще и нотации будете читать?!

— Идите, Кэтрин. Лечитесь. Дела нашей семьи вас не касаются.

Она обходит меня и направляется к выходу из улочки.

— Ваша племянница совершила серьезное правонарушение, а потом поменяла фамилию — с вашего ведома, да? Скрыли прошлое и решили поиграть в издательскую династию? Интересно, что скажет совет директоров, когда узнает? А пресса-то как обрадуется! Позвоню парочке старых приятелей — уверена, им понравится история! «Спасительница «Руководителя» сама потерпела крах» — звучит вкусно. Полиция тоже заинтересуется.

— Хорошо. Сколько? — спрашивает Джемма, глядя под ноги.

— Я проработала редактором двадцать лет. Я хочу получить по двадцать пять тысяч фунтов за каждый год.

— Перестаньте! Думаете, я просто так могу дать вам полмиллиона? Журнал на грани разорения. Причем из-за вас. Вы забыли?

— Будущее журнала меня сейчас мало волнует.

— А Лили? Разве она недостаточно пострадала? Она просто хотела наладить жизнь, а я — ей помочь. Это, по-вашему, преступление?

— Джемма, дела вашей семьи меня не касаются, как вы только что правильно заметили.

Молчание. Джемма делает над собой усилие и говорит уже мягче:

— Кэтрин, давайте пойдем куда-нибудь — спокойно выпьем кофе, обсудим, как я могу вам помочь.

— А коробочка с бумажными платочками у вас с собой? А представителя из корпоративного отдела и юриста позовем?

— Нет, Кэтрин… — Джемма кусает губы, молчит, потом говорит еще тише: — Позвольте, я вам объясню. Понимаете, у Лили было сложное детство… Да, она совершала ошибки. И иногда заходила слишком далеко. Но она заслужила еще один шанс. А я хотела помочь. И компенсировать то, что не смогла дать ей мать. И то, что я как тетя упустила… Вспомните, именно благодаря Лили вы сохранили место в журнале — она отстояла вашу кандидатуру, несмотря на то что вы привели компанию в упадок. Вам дали шанс. Она тоже заслужила свой. Неужели вы никогда не ошибались, Кэтрин?

— Еще как ошибалась, только сейчас это неважно.

— Кэтрин, журнал не может выплатить вам сумму, о которой вы просите. Я не смогу аргументировать такую огромную выплату при всем желании. Вам придется заработать деньги иным способом. Например, поискать другую работу. Только на месте вашего врача я бы забеспокоилась — теории про Лили, намеренно разрушающую вашу жизнь, настораживают. Вы уверены, что здоровы психически?

Я делаю шаг и говорю угрожающе:

— Честно? Совсем не уверена! — Лицо Джеммы в нескольких сантиметрах от моего. — Придется заплатить. Я ничего не расскажу о Лили Фретвел и о вас, если вы немедленно переведете мне пятьсот тысяч. Это ваш единственный шанс. Ищите где хотите.

— Шантаж — это преступление!

— Есть преступления и похуже. Спросите у вашей племянницы.

— Вы не посмеете!

— Хотите проверить? Мне нечего терять — реально нечего, как сказала бы Лили.

В полночь деньги уже на счету.

Я тут же заселяюсь в «Таун-холл». Мне чистят обувь. Сладко сплю, шикарно завтракаю, потом звоню на работу. Трубку берет новая практикантка. Я притворяюсь читательницей, обеспокоенной твоим состоянием — якобы слышала о несчастном случае.

Мне сообщают адрес больницы.

Теперь не спрячешься, Лили.

Глава 22

Кэтрин

— Меня зовут Кэтрин Фретвел, я тетя Лили. Мне сказали, она в интенсивной терапии.

Меня ведут в палату. Мой ход, Лили.

А вот и ты…

Совершенно одна и в ужасном состоянии: лицо опухло, шея в корсете, кислородные трубки, проводки, датчики. Кровоподтеки, заплывший глаз. Жуткое зрелище… Интересно, понравилась бы ты Иэну в таком виде? Кого бы он выбрал: тебя, в перемазанной йодом больничной робе, или меня — снова при параде? По-моему, ответ очевиден.

Я задергиваю шторку вокруг кровати, нам надо поговорить без свидетелей.

— Просыпайся, Лили.

Левый глаз с трудом разлепляется, правый совсем заплыл. Ты видишь меня, веко испуганно дергается, и ты стонешь. Пытаешься привстать, но только и можешь, что слегка сдвинуться на кровати.

— Что вы здесь делаете? — хрипишь ты.

— Жду объяснений. Ты должна мне рассказать.

— Судя по словам Джеммы, это вы нам должны… целое состояние. Пришли похвастаться?