Драго. Том 1 - [82]

– Готовьте предложение, договаривайтесь о встрече, – вывел я на первый план желто-фиолетовую эмблему барбарисок, после чего смахнул все остальные с экрана.

– Когда?

– На следующей неделе, в любой день со вторника, – немного подумав, сориентировался я по срокам возможного получения статуса варлорда и взял небольшую фору по получению рекомендаций от Доминики.

После того как дядюшка Абрам и Гек закончили со своими вопросами, Войцех протянул мне небольшую фотографию. На ней крупным планом были запечатлены спящие мужчина и женщина, между которыми лежало два предмета: золотой фунт с профилем королевы Виктории и угрожающего вида зазубренный, чуть проржавевший тесак.

Намек, если в нужных обстоятельствах передать фотографию, совершенно прозрачный: или ты работаешь с нами – и у тебя есть золото, или ты с нами не работаешь.

– Томаш Дубравка, начальник охраны муниципального транспортного предприятия, – пояснил Войцех. – Я сегодня был ночью у него в гостях. Подождем до обеда, если он понесет фотографию в полицию, я, прежде чем ему передать, напишу на фото номер его дела. Если нет… значит, человек сговорчивый, можно сразу работать нормально. Мне поговорить, или сам? – спросил меня Войцех.

– Лучше ты, – после некоторого раздумья произнес я. – У меня есть вариант, что уже в ближайшие дни выйду в свет.

Впрямую о моем выходе в свет Занзибара мы с Доминикой не разговаривали, но, если я – как она хочет, стану официальным кавалером Николетты, это подразумевалось.

В голове между тем начал формироваться небольшой план отдельно взятой тактической операции, являющейся при этом частью чего-то большего. Кирпичик в фундамент строящейся стратегии.

– Так, нет, отставить. Фото этому… как его, не расслышал?

– Томаш Дубравка.

– Фото Томашу передаст Василий. Вася, – повернулся я к раскрашенному оруженосцу, – работаешь без слов. Просто выцепить в толпе, улыбнуться, как ты умеешь, и сунуть в руку конверт с фото. И исчезнуть. Томаш пусть маринуется, а ты, – посмотрел я на Войцеха, – встреть его вечером рядом с домом. И уже после того, как Вася лицом своим красивым светанет, с ним поговори. Так, теперь, Василий. Давай по нашим баранам…

Я хотел чекнуть выполнение Васей моего указания по сбору информации насчет вывоза нелегального мусора, но не успел. Потому что в кармане куртки завибрировал ассистант.

Срочный вызов. И мог он быть только от одного адресанта – просто потому, что все, кроме Николетты, здесь и сейчас рядом со мной. Достав ассистант, я открыл сообщение.

«Пожалуйста, приезжай скорее, с камнем что-то не то».

К сообщению прилагалась карта с координатами и подтвержденным пропуском в ее виллу на побережье.

– Kur-r-rwa… – вырвалось у меня в сердцах. При этом почувствовал, как внутри появляется холодный ком плохого предчувствия. Очень плохого.

«Еду», – написал я в ответ, тут же закрывая мессенджер.

– Так, дальше без меня, – это уже поднимаясь и осматривая собравшихся. – В случае проблем действуйте по обстоятельствам. Войцех главный по нелегалу, дядюшка Абрам по легальному. Я надолго, когда буду, не знаю, если не вернусь, считайте свой дозор законченным, хватайте деньги и рвите когти, – скороговоркой произнес я, выскакивая из комнаты.

В холле меня ждал Патрик. Едва я появился, он цепко посмотрел на меня, намереваясь встать.

– Позже, – махнув рукой, крикнул я ирландцу, выбегая на улицу.

Запрыгнув в Гелендваген, я, не теряя времени, выехал со двора, открыв ворота задним бампером. Уже на широкой улице развернулся и топнул по педали – так, что Гелик выбросил фонтаны сухой земли из-под колес, ускоряясь.

Пролетев по мусорным улицам Полигона, объехал по набережной Джанктаун и выехал на Альбрук-авеню – крупную улицу, так же как и проспект Бенсона, ведущую с севера на юг по всему острову. Только пролегающую не через центр острова, а вдоль западного побережья.

Превышая на все возможные деньги – держа максимальную, на самом пороге конфискации машины скорость, я проехал около двадцати километров, двигаясь вдоль белой, в утренней дымке, глади Мозамбикского пролива.

«Как ты?» – отстучал по пути сообщение для Николетты.

«Очень плохо».

Она домашняя и впечатлительная девочка. Но в словах и выражениях Николетта всегда сдержанна – даже когда до смерти боится. И если она пишет «очень плохо», значит, дела у нее действительно очень плохи.

«Держись, я скоро буду».

Съехав на развязке, с визгом резины входя в пологие, но довольно крутые повороты спускающихся к земле рукавов магистрали, оказался в очередном зеленом сеттльменте. Только уже западного берега. Вилла, на которой обосновалась Николетта, отличалась от виллы Доминики. Жилище Доминики – отдельный рукотворный утес, и на приличном удалении даже не видно соседей. Здесь же особняк был частью общего архитектурного ансамбля сеттльмента, созданного по лекалам древнеримских вилл. Конечно, с дороги особняки было предметно не рассмотреть – обзор закрывали зеленые изгороди, но общую картину района представить можно.

Именно здесь, в этом сеттльменте, находилась вилла Ричарда Уильямса, на которой корпораты из ТРТР расстреляли патрульных полицейских, когда пытались вынести ценные документы убитого главы филиала Некромикона на Занзибаре. Здесь же располагалась и вилла Николетты – практически по соседству с жилищем убитого Рыбкой Уильямса, кстати.