Драфт. Часть первая: build - [12]

».

А потом все закружилось, и она полетела.

Нет, не она, а только ее голова… котораярывком взлетев вверх до границы света и на долю «секунды» зависнув, начала падать. В этот момент, хоть голова и вращалась, глаза Кэти успели выхватить картинку того, как ее безголовое тело, которое отшвырнул от себя монстр, скатилось на несколько ступенек вниз и упало поперек лестницы, свесившись ногами в пропасть. Из места, где раньше была шея, толчками хлестала кровь, стекая вниз по каменным уступам.

Все произошло так быстро и неожиданно, что Кэтрин не успела даже испугаться в первый момент, и только сейчасзапаниковала:

«— Я должна была отключиться сразу, как „погибла“, разве не так?! Что опять за персональные ощущения?»

Пока все это проносилось в ее голове, падение и вращение продолжались. Перед глазами попеременно возникали то темная пустота колодца, то освещенные витки лестницы, которые к этому моменту успели превратиться просто в оранжевый круг с чернотой посередине. Босса уровня и свисающих с края ступеней обутых в сапожки ног собственного тела она отсюда уже не видела.

Последняя мысль, которая настигла Кэти, это было осознание того, что она опять все испортила. Что никакого боя и быть не могло, что сам вид монстра и наличие лестницы без перил говорили об этом. Ей давался всего один шанс на одно хорошо спланированное действие, и все! Неудачное использование его в данных условиях приводило к тому… к чему и привело. А она не послушалась подсказки и запросила меч…

— Ох, и дура же ты Катька! — звонкий Филькин смешок и тишина…

Глава 1 Даниэль

1 (0)

Как всегда, его сознание из черной бездны небытия скользнуло в голову подобно зверьку, возвращающемуся в уютную безопасную нору из враждебной и пугающей ночи. Зверек, которым он почему-то ощущал себя в эти моменты, наверное, ласка или хорек, был с текучим, сильным тельцем и маслянисто-блестящей гладкой шкуркой. Забравшись в родную нору, он какое-то время умащивается, пристраивается, удобно распределяясь по ней. Затем, несколько мгновений наслаждается ощущением безопасности и блаженного покоя.

Но момент звериного бездумно-инстинктивного ощущения жизни длиться не долго. Осознание себя зверьком пропадает. На опустевшее место заползает память, таща за собой понимание, что чувство безопасности в данной ситуации вызвано всего лишь темнотой под закрытыми веками и потому ложно. Мысли из неосознанно-обтекаемых становятся остро-холодными и расчетливыми.

Появляется чувствительность в теле.

Даниэль старается контролировать это наплывающее сверху ощущение покалывания, вызывающее, как он знает, легкую судорогу в членах. Но нельзя позволить себе даже такое непроизвольное движение, нужно стоять спокойно, ничем не выдавая своего присутствия в теле.

В отличие от других он очень быстро выходит из паузы, а временную разницу привык считать своим «личным временем».

Он много чего делает быстрее и лучше других, но предпочитает, что бы об этом никто не знал. Это непреложное правило для себя Даниэль определил давно, еще в первые «дни» после воспроизведения.

Он был тогда слаб, неловок и растерян, как впрочем, и трое других таких же, как он новичков. И они, еще не умеющие толком говорить и двигаться, внимали своим наставникам и верили всему тому, что слышали. И не просто верили, они доверяли. Скорее всего, это происходило потому, что сознание их тогда было совершенно пусто от знаний и понятий о чем либо.

С первых «минут», как они осознали себя, им неустанно твердили, как же несказанно повезло, что они воспроизведены в этом лучшем из Миров — они созданы для блага его, для защиты и созидания! А их миссия благородна и почетна!

И на исходе первого «дня» начавшегося обучения двое из них смогли уже освоиться и выполнить все, что от них требовали. Но… при этом они не задавали никаких вопросов, не привносили в решение задач, которые перед ними ставились, ничего личностного и не выражали, ни заинтересованности, ни разочарования при их выполнении.

А вот третий мальчик был такой же, как и Даниэль, с проблемами во всем, что касалось освоения в Мире. Пару «дней» они двое боролись со своими непослушными телами, ловя то и дело ускользающее равновесие, и старательно делая шаг за шагом. А тем временем пока руки и ноги были заняты выполнением возложенной на них задачи, пустые головы мальчиков быстро наполнились вопросами: «— Как? Зачем? Почему?». И они обсуждали между собой все, казавшееся им интересным и непознанным, и высказывали друг другу предположения.

Как оказалось, подобная любознательность не поощрялось в идеальном Мире.

Но юные сапорты все еще верили и доверяли своим наставникам.

И на третий «день» тот, другой мальчик, не боясь и не таясь, поведал старшим, что когда он спит, ему сняться сны… в которых присутствуют, кажется, знакомые ему люди, а вот предназначение предметов, находящихся во множестве вокруг тех людей, ему не известно… и там, во сне, есть еще и здания, но это не их дом-Храм… и там везде свет, а не благословенная чернота Мира…

И много еще чего там было — в снах другого мальчика… а маленький сапорт, которого немного позже назовут Даниэлем, слушая о них, обмирал от переживаемых чувств, названия которым не знал пока, но, уже понимая, что происходит что-то непоправимое.