Дозоры слушают тишину - [56]

— В ружье!!!

Непосвященному трудно понять, что значит на заставе команда «В ружье». Да еще на такой заставе, как наша. Черт его знает, что случилось… Может, следы на границе. Может, наряд обстреляли. А может, еще что… Всякое жди.

Брюки — раз, гимнастерку — два, портянки — три, ну, а сапоги натянуть — дело одной секунды. Все на тумбочке уложено в привычном порядке. Ремень в самом низу, его — в руки, и бегом к пирамиде с оружием. Застегнуть пряжку, пуговицы — это потом, на бегу. Главное — схватить оружие и подсумки с патронами.

— Быстрей, быстрей! — покрикивал капитан Баринов, пропуская нас мимо себя. — Фонари не забудьте, телефонные трубки.

И по тому, каким бледным и серьезным было его лицо, мы поняли, что тревога настоящая: солдаты всегда догадываются, какая бывает тревога, учебная или боевая.

Но даже во время боевой тревоги командир не становится в картинную позу, не отдает громкие команды и не подкрепляет их энергичными жестами. Тем более не любит этого наш капитан.

— Давай! — только и сказал он лейтенанту Симакову, старшему тревожной группы.

Все было понятно. Симаков и солдаты выскочили во двор. Там к ним присоединился инструктор розыскной собаки, и все исчезли во тьме.

А мы выстроились в коридоре. Кое-кто еще застегивал пуговицы, кое-кто обменивался фуражками. Тревожные, посуровевшие лица были обращены к Баринову.

Негромко, в двух словах он объяснил, что в районе восьмой розетки обнаружен след человека, и потом так же негромко стал выкликать по бумажке наши фамилии.

— Зеленюк, Петров, Кондратенко, Зазубрин, Мазунов — закрыть границу. Старший — сержант Зеленюк. Действуйте!..

И названные вышли из строя и выбежали во двор. Они на бегу зарядили оружие, на бегу получили от сержанта необходимые указания. Они побежали по той тропе, которая идет вдоль самой границы. Им предстояло закрыть ее, и они очень спешили, иначе враг, почуяв погоню, мог уйти за кордон.

Легко сказать: «Они очень спешили». А если на тропе ни зги не видно? Если под ноги бросаются скользкие камни и за одежду цепляются колючие кусты? Если тропа все время поднимается в гору и этой горе нет конца? А все это было и вчерашней ночью, и позавчерашней, пять раз в неделю!

Между тем капитан разослал на границу, в тыл и на фланги все группы и, оставив себе резерв, стал ждать сообщений от Симакова. Пройдитесь по казарме, где только что показывали кинокартину. Аппарат стоит покинутый и молчаливый. Все койки пусты, одеяла скомканы, подушки смяты, некоторые валяются на полу. У одной койки лежит портянка. Это Вася Брякин не успел навернуть ее на ногу. Бывает и так… На заставе тревога.

Мы — солдаты резерва — ждем в дежурной комнате. Сидим на полу, на подоконнике, покуриваем, молчим. Нам не до шуток. Что там, у восьмой розетки? Дежурный стоит у телефона, связывающего заставу с комендатурой. Он уже сообщил в комендатуру о тревоге и теперь отвечает на каждый звонок. Капитан Баринов сидит у телефона сигнальной линии, держит связь с границей, тылом и флангами. Внешне он очень спокоен. Под руку попался журнал «Техника молодежи», и капитан его перелистывает. Но мы знаем, что он не видит ни одной буквы.

Через десять минут — долгожданный звонок.

— Ну, как там? — негромко спрашивает Баринов в трубку. — Приступили к осмотру контрольной полосы и забора? Ну, давайте.

И снова ожидание. Громко тикают большие стенные часы с маятником. Тик-так… Тик-так… Капитан сидит, обхватив голову руками. О чем он думает?

Светлый кружок маятника качается страшно медленно, каждая минута тянется долго. Вот капитан порывисто берет трубку и сам вызывает восьмую розетку:

— Ну, как там у вас? Следов дальше нет? И забор не поврежден? Проверьте еще раз.

И снова там, у восьмой розетки, ищут. То и дело звонят наряды: у них ничего нового, а как у лейтенанта Симакова?

— Ищут. Давайте прекратите звонки по пустякам, — сердито обрывает Баринов.

Два раза звонил комендант: ну как?

— Ничего нового, товарищ майор. Есть продолжать поиски!

Коменданту тоже не сладко. Его уже, наверное, теребят из отряда, а отряд запрашивают из округа. В Москве знают, что у нас на заставе тревога.

— Как, товарищ капитан, знают в Москве, что у нас тревога?

Это спрашивает Пушкарь. Он оставлен в резерве и вместе с нами томится ожиданием.

Корреспондент, побеседовав с ним, уехал за полчаса до тревоги.

— Давайте не будем говорить пустяков, — советует Баринов.

Пушкарь краснеет. Сегодня он герой дня, и вдруг: «Не говорите пустяков». Мы сочувственно смотрим на него, но думаем о другом: что там, у восьмой розетки?

6

Клевакин спрыгнул на землю и побежал к Удалову. Как же это он проворонил? Следы на контрольно-следовой полосе… Совсем же близко от вышки.

«Хорошо, если нарушитель прошел к нам — далеко не уйдет. А если туда?..» Клевакин побежал изо всех сил. Может быть, еще не поздно и удастся задержать. От восьмой розетки до линии границы метров восемьдесят, а там проволочный забор. Может, запутается, и они подоспеют? Быстрее!

Клевакин пробежал половину пути, как вдруг внезапная мысль поразила его: «Восьмая розетка… Это же рядом с чинарой! Как я сразу не мог сообразить? Это там, где свернул с тропы Пушкарь. Это же следы Пушкаря!.. Да, да, Пушкаря!.. Ну, братцы, слава богу. Не нарушитель, можно не торопиться».