Дознаватель - [5]
– Мисс Вонг, мисс Вонг, – все громче «стонет», «поет» белая пелена. Шепчет однообразно, без интонаций, – мисс Вонг, мисс Вонг.
Кто-то кладет мне руку на плечо. Напуганная, я оборачиваюсь. Туман рассеялся. У себя за спиной я вижу скупо обставленный кабинет. Много света. Видна каждая деталь. Очень четко, как редко бывает в реальности. За столом сидит человек в белом комбинезоне с эмблемой знаменитого окружного госпиталя, чуда современной архитектуры. На его груди латунная табличка с надписью. Буквы мелкие, ничего не разобрать.
– Сожалею, мисс Вонг, – произношение незнакомца безупречно. Взгляд равнодушный и ледяной, а голос мягок, полон участия, столь необходимого больным людям. Тембр бархатистый, удивительно приятный. Совсем не вызывающий раздражения. Скорее успокаивающий.
– Ваши анализы нельзя назвать удовлетворительными, мисс Вонг.
Яркий, расцвеченный солнечными лампами больничный парк (теперь я точно знала, что нахожусь в госпитале) никак не вязался с этими словами. Окно, распахнутое настежь, напоминало дверь в далёкий прекрасный мир, доступный любому, только руку протяни. Так притягательно щебетали птицы, так свеж был идущий снаружи ароматный воздух.
Я перестала слушать. Мне не интересно. Прекрасный свежий сад манит меня. Сильнее, еще сильнее. Яркий свет становится ослепительным. Голубая вспышка. И тьма!..»
Я очнулась сама не своя. В лихоманке, сродни панике, с огромными бисеринами пота на лбу. Страх сковал грудь. Причина его оставалась для меня неясной. Как будто нечто серьезное беспокоило меня еще до того, как я потеряла сознание, и вот теперь тревога эта вернулась с прежней неумолимой силой. В растерянности я настойчиво перебирала скупые отрывки доступных мне воспоминаний и ощущений, но, увы, ничего решительно важного в них не обнаружила. Не нашлось никакой возможности уцепиться хотя бы за что-нибудь и подстегнуть уснувшие воспоминания.
Первый человек, которого я увидела, едва открыв слипшиеся от долго беспамятства или сна (этого я точно не знала) глаза, была моя соседка по палате. Если уж быть совсем точной, в ту секунду я не могла с необходимой чёткостью осознавать, где нахожусь, поэтому никаких внятных ассоциаций по поводу моей невольной компаньонки у меня не возникло. Неизвестность эта только усугубляла мое смятение.
Женщина сидела слева на высокой больничной кровати. Симпатичная, необыкновенно тучная, что отчасти скрадывалось её высоким ростом. Рыжие растрепанные волосы необычного оттенка, вероятнее всего крашенные, были стянуты белой трикотажной повязкой вокруг лба. Немного позже я сумела рассмотреть свою соседку ближе. Помню, что более всего меня поразили глаза: жалостливые и простоватые одновременно. Беспомощное выражение лица. Она была одета в красный больничный комбинезон с белой обстрочкой – стандартный, как у остальных пациентов.
Вещи, неряшливо разбросанные по постели, могли рассказать о хозяйке гораздо больше, чем весь ее внешний вид. Предметы часто могут оказаться куда откровеннее хозяина. Несколько низкопробных глянцевых журналов (каждая из нас листала такой хотя бы раз в своей жизни) были раскиданы по кровати в полнейшем беспорядке. Их, несомненно, изучали, так как они успели истрепаться, а потом бросили раскрытыми. Плитка шоколада в истерзанной обёртке, початая пачка печенья, примостившаяся на необъятном животе, бумажный стаканчик горячего шоколада – указывали на склонность к чревоугодию. Универсальный сисиэр лежал поверх журналов. Приподнятый под углом, он держался на специальной подставке, которая крепится сзади. Наклон оказался достаточным, чтобы я без труда заметила, что на экран был выведен не разгаданный до конца скандинавский кроссворд.
В тот момент, когда я очнулась от забытья, моя соседка со скучающим выражением лица бездумно пялилась в телевизор, висевший на противоположной стене. Передавали одно из многочисленных дневных кулинарных шоу. Великолепно загримированная звезда, жеманясь и заигрывая с гостем программы, рассказывала секрет приготовления шоколадного соуса.
Меня мутило. Я зажмурилась и полежала, не шевелясь, пока не прошел первый приступ. Затем осторожно приоткрыла веки, стараясь поменьше двигать головой, и огляделась настолько, насколько позволял в данном положении мой довольно ограниченный обзор.
Обычная больничная палата с обстановкой типичной для любого больничного учреждения. Минимум уюта, максимум функциональности. Стены оклеены веселыми обоями. Нежно – зелеными в яркий, крупный, разноцветный горошек. На стенах несколько дешевых репродукций. Кроме того, тут стоял крупный комод на пять ящиков. Раз в четыре дня медицинские сестры приносили букет свежих цветов. Я лежала на удобной больничной койке. Компьютерный монитор отображал данные, поступавшие с единственного наночипа, внедренного прямо в кровеносную систему и способного передавать данные на расстоянии до полукилометра. Насколько я могла догадываться информация, помимо всего прочего, стекалась в единую больничную компьютерную сеть. Если у какого-нибудь пациента нарушался хоть один из показателей жизнедеятельности, «умная» система регистрировала сбой и поднимала тревогу.
Имя Вадима Голубева знакомо читателям по его многочисленным детективам, приключенческим романам. В настоящем сборнике публикуются его детективы, триллеры, рассказы. В них есть и юмор, и леденящее кровь, и несбывшиеся мечты. Словом, сплошной облом, характерный для нашего человека. Отсюда и название сборника.
Любовь и ненависть, дружба и предательство, боль и ярость – сквозь призму взгляда Артура Давыдова, ученика 9-го «А» трудной 75-й школы. Все ли смогут пройти ужасы взросления? Сколько продержится новая училка?
Действие романа происходит в США на протяжении более 30 лет — от начала 80-х годов прошлого века до наших дней. Все части трилогии, различные по жанру (триллер, детектив, драма), но объединенные общими героями, являются, по сути, самостоятельными произведениями, каждое из которых в новом ракурсе рассматривает один из сложнейших вопросов современности — проблему смертной казни. Брат и сестра Оуэлл — молодые австралийские авторы, активные члены организации «Международная амнистия», выступающие за всеобщую отмену смертной казни.
В пригороде Лос‑Анджелеса на вилле Шеппард‑Хауз убит ее владелец, известный кардиолог Ричард Фелпс. Поиски киллера поручены следственной группе, в состав которой входит криминальный аналитик Олег Потемкин, прибывший из России по обмену опытом. Сыщики уверены, убийство профессора — заказное, искать инициатора надо среди коллег Фелпса. Но Потемкин думает иначе. Знаменитый кардиолог был ярым противником действующей в стране медицинской системы. Это значит, что его смерть могла быть выгодна и фигурам более высокого ранга.
Запретная любовь, тайны прошлого и загадочный убийца, присылающий своим жертвам кусочки камня прежде чем совершить убийство. Эти элементы истории сплетаются воедино, поскольку все они взаимосвязаны между собой. Возможно ли преступление, в котором нет наказания? Какой кары достоин человек, совершивший преступление против чужой любви? Ответы на эти вопросы ищут герои моего нового романа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.