Дождя сегодня не будет - [8]

– Да, осталось четыре дня.

– Четверо суток.

– Верно. – Он улыбается.

– Какие еще сюрпризы нам приготовили?

– В водопроводе обнаружен яд, – сообщает он беспечно. – Кроме того, утром внизу начинался пожар, вы его проспали. Газ они пробовали сегодня. В четверг могут устроить потоп, в пятницу еще что-нибудь… не будем загадывать! Ешьте и берегите силы.

– Вы видите хоть малейший смысл в этой истории?

– Какая-то сложная игра, господин Оргель. «Юнион» против «УПИ».

– А ставка – моя жизнь? Почему?

Дэн пожимает плечами. Ему нужно только, чтобы я уцелел.

– Главное – выжить. Разберетесь потом.

Между прочим, Морена тоже был застрахован в УПИ, но ему спокойно дали взорваться. Опять же – почему?.. В квартире сплошь новые люди. Щелкают каблуками.

– Мак.

– Лю.

Полно разной техники. Тела из коридора исчезли. Бесцельно шагаю туда-сюда.

– Добрый вечер, господин Оргель!

Старый знакомый – не то Леш, не то Глот, – тот, кто советовал снять ботинки с рослого покойника. Я неожиданно радуюсь встрече:

– Вы всё еще здесь?

– Из первой смены один я. Остальные…

– Все?

– Да, все. Но за каждый час мне идет недельное жалованье! У жены рак, господин Оргель. Очень дорогая операция…

В кабинете тревога. Одна из плит на окне немного сдвинута, свет погашен. Полицейские, присев, глядят наружу.

– Опять седьмой пост обстреливают.

– Ты смотри, куда велели.

Я тоже смотрю. Узкое здание фирмы «Стар» на той стороне канала взято в перекрестье прожекторов.

– За дождем не пойму, что там творится.

Перед нашим окном раздается хлопок, взвизгивают осколки, полицейский роняет бинокль и валится на пол. Меня вышвыривают в коридор.

– Вы затрудняете нам работу, господин Оргель… прошу прощенья.

Офицер зол и напуган. Но ему хоть идет неделя за час, а что идет мне?.. Надо делать что-нибудь простое, обыденное. Свое. Скидываю с сундука форменные фуражки и волоку его из передней в торец коридора. Наконец-то я собрался тебя переставить, кованое чудовище!

– Замолчал верхний пост! Крыша оголена!

Меня это не касается. Решаю переодеться. Я у себя дома. В спальне у телефона дежурный верзила в очках. Отворачиваюсь. Кондиционер всеми стрелками показывает «нормально». Все нормально. Надеваю вельветовые брюки и куртку. Перед тем как повесить костюм в шкаф, по обыкновению, вынимаю из карманов и складываю на тумбочку расческу, бумажник, записную книжку… Пластмассовая страховая табличка размером с марку. Я содрал ее с шеи Дармоеда в день нашего знакомства в парке. «Заблудился?» Он мяукнул и потерся об ноги. Кладу табличку обратно. Грязный носовой платок. Выбросить. Что за глянцевитый листок? Разворачиваю. Страховой полис УПИ. Может быть, я что-нибудь пойму? Сажусь на кровать и читаю. «Протезирование полностью или частично утраченных конечностей… замена кожи… органов слуха и зрения…» Стандартный набор, кроме последнего пункта: «…С обязательством не пользоваться услугами прочих страховых компаний. Нарушение условия влечет для клиента выплату неустойки в размере…» В размере пятидесяти тысяч?!

Рву бланк поперек, затем вдоль на узкие полоски, с одного конца пучок скручиваю и получаю бумажную хризантему. Цветок для возложения на гроб Гео Орб-Оргеля. Хорошо хоть, хоронить его будет не УПИ. На то есть благопристойный фамильный склеп. Орс был единственный из нас, кто предпочел мерзкую глину. Звонит телефон. Автоматически тянусь, но трубку уже сняли.

– В отъезде до понедельника, – говорит верзила.

– Внешние контакты мне запрещены?

– Да… то есть нет, но… Телефон может в любой момент понадобиться… – Врать ему неловко: квартира набита радиоаппаратурой.

Да-а, я у себя дома… В коридоре просительным жестом высовывается из-под простыни рука, недавно державшая бинокль. От неоднократного употребления простыня уже заскорузла. Этак, пожалуй, затоскуешь по Австралии. Где бы посидеть в одиночестве? Запираюсь в ванной. Вешаю свежее полотенце и долго протираю зеркало. Нет, обыденной возней себя не обманешь. Все равно думаешь и стремишься понять.

Я – пешка в чужой игре. «Юнион» против УПИ. Борьба, в которой ничем не брезгуют. Не первый год компании рвут друг у друга куски из горла. Рекламируют счастливчиков, получивших «ни за что» крупную страховую премию, тратят бешеные суммы на подкуп знаменитостей, которые соглашаются публично объявить, что поручили яхту или верховую лошадь заботам такой-то компании.

«Юнион» консервативней, и клиентура у него посолидней. Он занимается по большей части долгосрочным страхованием. Методично выдаивает своих клиентов и вкладывает капиталы в доходные предприятия. Застраховав вас от авиакатастрофы, «Юнион» заставит вас летать только его самолетами. Подрядившись оберегать квартиру от взломщиков, всучит сейф собственного изготовления и набор современных замков. Он держит армию юристов и инспекторов и, если сумеет поймать вас на нарушении условий контракта, ловко ускользнет от возмещения ущерба.

УПИ любит трубить о своей прогрессивности. Ее основной хлеб – краткосрочные договоры. Она не имеет авиалиний, не требует актов об исправности вашей машины, но арендует первоклассные больницы и имеет мобильную армию спасателей на случай стихийных бедствий. Ее девиз – «массовость и разнообразие». Тучи ее агентов страхуют всё и от всего. С уплатой взносов вперед, частями или по окончании срока. Страхуют оптом: ваш дом, семью, будущее потомство. Страхуют в розницу: столовый сервиз, брошь, видеоэкран, вашу печень или легкие. Мотогонщики отдельно страхуют голову, певцы – голосовые связки. Недавняя новинка – недельная страховка от зубной боли: УПИ первой стала заключать «охранные» договоры, нанимая сторожей для мнительных старушек и детей миллионеров. Служба частной охраны разрослась и превратилась в Пи-полис.