Дождь в полынной пустоши. Часть вторая - [2]

Перед Вионом Ренфрю-младшим минимум бумаг, колокольчик вызова слуг и охраны, песочница-яйцо, старая чернильница и несколько перьев. Обычных гусиных. Все в пределах свободного доступа. Не вставать, не тянуться. Ростовщику под пятьдесят, и внешне он походил на комара. Тонок и кровожаден. Насколько может выглядеть кровожадным, ссужающий деньги под процент.

Выпавшее нынче свободное время, хозяин кубышки проводил за подсчетом доходов. Не своих, а человека, по его мнению, не выдающегося, но проявившего способности. Иагу Глинна. Умение навариваться, вызывало у ростовщика нечто среднее между завистью, восхищением и досадой. Оттого мучился множеством вопросов, которые никому никогда не задаст. И не потому, что не ответят. Большие деньги не блещут чистотою родословной, а уж воняют.... Пусть не сами, но руки их стяжавшие. Глинн не исключение. Не занести в исключения члена общества, дважды это самое общество ободравшего. Так что вопросы отпадают, но компаньонаж с зерноторговцем в одном щекотливом дельце, обязателен к рассмотрению.

Расписывая цифры, ростовщик невольно подметил, больно удачно получилось. Удачно для Глинна. Запоздал подвоз зерна. Поползли слухи о новом голоде. Слухи подхватили кликуши с церковных папертей. Знамения грянули. Летающие чудища, многими якобы засвидетельствованные, объявились. Смерть Трия Брисса на пожаре собственного подворья. Все это, так или иначе, значительно увеличило прибыль торговца. Он и два года назад неплохо нажился, а нынче и вовсе удостоился прозвища Мешок на мешок. Мешок штиверов на мешок зерна. Прозвище о многом говорит и на пустое не липнет.

Перо, поскрипывая под нажимом, плавно бежало по бумаге, расставляя знаки сложения и умножения. Средняя стоимость пуда зерна, рост цен сначала вдвое, потом втрое и далее по возрастающей, усредненное количество проданного. Конечный результат, Ренфрю сначала подчеркнул, потом жирно обвел несколько раз. Было, было о чем приватно потолковать с удачливым лихоимцем.

Тягуче скрипнула дверь, оповещая о посетителе. Ренфрю потряс песочницей, просушить чернила. Сдул песок и отложил бумагу в сторонку, собираясь позже перепроверить подсчеты. В ошибку верилось мало, но вдруг что-то упустил, не добавил. А прибыток любит точность. Чужой прибыток − до последнего медяка.

На лице ростовщика дежурная маска расположенности и участливости. Любой входящий, если не принес свой малый грош сейчас, то непременно принесет два, но попозже, что предполагает проявлять гостеприимство и радушие. Вот только рассмотрев вошедшего, расхотелось оказывать и то, и другое.

− Чем могу услужить, саину? - предельно вежлив ростовщик с молодым хлыщом. Тот очень прилично одет, оружие не дешево и выглядит так, словно в кармане пригрел удачу. В любимой игре ,,Кто таков? Зачем пришел и сколько попросит?ˮ Ренфрю сделал следующие разумные по его убеждению умозаключения.

ˮЧулочник. Но скрывает. Разбойные морды и вольные манеры только у таких. Нарядился в лучшее. Свое ли? Не по родне ли одежка собрана, произвести благоприятное и положительное впечатление. Заявится, а то и потребует (знаком с их породой, потребует!), пятьдесят монет серебром. Но обойдется и сорока, и тридцатью. И двадцатью доволен останется. Вернет лет через пять, не раньше. Но пообещает весной, рассчитывая поправить благосостояние, воюя с тоджами.ˮ

− Барон Поллак из Унгрии, − представился Колин, соблюдая некую интонационную прогрессию. Он больше Поллак, чем барон, и больше унгриец, чем представитель доблестной, но малоизвестно фамилии. - Обналичить.

Ренфрю сунули выигранное в ,,Крякве и вертелеˮ обязательство.

ˮПодумать только! Целый бестолковый барон!ˮ − новое умозаключение ростовщика обострило забывчивость предложить гостю присесть.

Вексель Ренфрю признал. Его собственный. Ростовщик помнил едва ли не по именам, кому выдавал подобные бумаги. С нынешним владельцем ранее никогда не сталкивался. С таким-то лицом, не забываются. История получения векселя ,,бестолковым барономˮ, Ренфрю не занимала. Прихотливы пути обретения и утрат, прослеживать их.

В роде людском простых величин не бывает. Во всяком своя закавыка. Своя червоточина.

ˮИ какая в нем?ˮ − присматривался унгриец определиться с ростовщиком. Его черед угадывать. Хвост ,,младшийˮ беспричинно не прицепят. Габор Гусмар, тоже младший, не сказать убогий. С этим как? Согласен добровольно таскать бремя вечно не первых или ищет лазейки и повода показать себя? Поддерживает под локоток или примеряется подставить подножку? Виона Ренфрю в подобном не заподозрить. Не из таких он. Идеальный человек на вторые роли. В семье, в компании, в общем деле. Слова лишнего не скажет, с инициативой не полезет. Оттого и лавка уменьшенная копия лавки старшего Ренфрю. Но у старшего сидит наемный работник, а здесь сам корпит. Однако создать видимость значимости мастер, каких поискать. На плечах дорогое горностаевое оплечье. Не настолько холодно в него кутаться. Перстеньки на пальчики наздеваны. На большой − с рубином. В песочницу, судя по просыпанным крупинкам, подмешан толченый янтарь.

− Желаете сумму полностью? - делает не обязательное уточнение ростовщик, заглядывая в строки обязательства.